Дети Бронштейна - [9]

Я отнес письмо назад, на кухню, и спросил у Рахели Лепшиц, когда вернется Марта.

После обеда я стучусь к Марте в дверь и получаю разрешение войти. Марта сидит за столом босая, в нижней юбке, углубившись в синюю книжку — то ли Энгельс, то ли Маркс. На полу вижу письмо от Эллы, мельче почерка не бывает.

— А, это ты, — произносит Марта.

По мне лучше бы она была полностью одета. Указав на письмо, говорю:

— Я принес почту.

— И что?

— Ты к ней ходила?

— А ты против?

— Вовсе нет.

Марта, поднявшись, натягивает желтый свитер, в ее комнате и вправду прохладно. Порой у меня создается впечатление, будто она вечно не в духе оттого, что я ей когда-то понравился. Одеваясь, она тянет вверх руку и рукав свитера, и я замечаю, что подмышка у нее выбрита. Такой, выходит, порядок в актерском училище?

— Так в чем дело? — спрашивает Марта, как только ее голова показывается из горловины свитера.

— У меня просьба.

— Ну?

— Вот, письмо…

— Ну?

— Можно мне прочитать?

— Зачем?

К такому вопросу я не готов. Смотрю на ее босые ноги, ведь когда-то я ласкал их пальчик за пальчиком. И говорю:

— Никто не пишет писем лучше, чем она.

— Возможно, — заявляет Марта таким тоном, будто моего объяснения недостаточно.

Ненавижу себя за то, что трусость не позволяет мне взять письмо и выйти.

— Могу прочитать его вслух, — предлагает Марта.

И поднимает письмо с пола, не сомневаясь, что я согласен. Не поверю, что у них с Эллой какие-то тайны. В нашей прошлой жизни бывало такое, что я читал ей письма от Эллы вслух, это да. Но никогда бы я не возразил, если бы она захотела читать их сама. Кроме того, Элла ей не сестра.

На ум мне приходят только грубости, так что я выхожу из комнаты, не дождавшись начала представления.

***

Экзамен по плаванию. Я проснулся раньше, чем прозвонил будильник, и почувствовал себя отдохнувшим, словно после долгой зимней спячки. Обычно утром, пробудившись, я борюсь с остатками сна, а на этот раз — нет. Энциклопедию, которая с ночи лежала рядом, я вернул на полку.

Лишь однажды я плавал стометровку на время, недели две назад, для тренировки. Марта, сидя на бортике с секундомером в руке, утверждала, будто я уложился в минуту и сорок три секунды, но надо учесть, что на дорожке мне пришлось обойти целую ораву детей.

На кухне я приготовил себе завтрак, как и всегда по утрам, но потом к нему не притронулся: может, на голодный желудок плаваешь быстрее? Отцовская куртка висела на ручке оконной рамы, наполовину закрывая свет.

В бассейн я явился на полчаса раньше. Толстая вахтерша, показав на меня пальцем, спросила:

— Аттестат?

Я кивнул, и она из сочувствия пропустила меня через турникет. Все шкафчики в раздевалке были пока свободны, дверцы нараспашку под одним углом. Я выбрал семьдесят первый номер, потому что мы с Мартой познакомились в семьдесят первом году. Перед экзаменами мне всегда приходят на ум магические числа, способные повлиять на результат.

Я пошел в зал и забрался на вышку. В бассейн еще никто не заходил, поэтому вода внизу была неподвижной и гладкой, как зеркало. Я прыгнул, видя все до единой зеленые плитки на дне, и вдруг в ужасе вообразил: «Там нет воды!» Лечу и лечу, невероятно, сколько времени мне понадобилось для падения с пятиметровой высоты. Мысль о проклятой поспешности стала бы последней в моей жизни, если бы, наконец, не вода. Я так обрадовался спасению, что тут же поверил в удачу сегодняшнего дня.

Трюк с магическим числом удался и на этот раз, я проплыл сто метров за минуту и тридцать восемь секунд, хотя сильных соперников у меня не было. И при каждом взмахе руки думал: «Если прорвусь, то и на даче все закончится хорошо!» Зоваде, учитель физкультуры, подмигнул мне и крикнул: «Ну вот, кто бы говорил!»

Я отправился в душевую, совершенно обессиленный. Пустил горячую воду на голову и плечи, сильные тонкие струйки словно пронизывали кожу, и, чтобы сохранить приятное чувство боли, постепенно повысил температуру до того предела, какой мог стерпеть. Хорошо бы составить план на этот день. Поговорить с отцом? Поехать за город и узнать, что было дальше? Готовиться к последнему экзамену? Провести день с Мартой? Но ничто меня не привлекало, в том числе и Марта. Мне бы нужен советчик, да такой, который не потребует долгих объяснений, который знает больше моего, лучше соображает и не впадет в панику из-за запутанности дела. День начался очень хорошо, но мне так и не пришло на ум, кто может стать советчиком.

Старшеклассники толпой ворвались в душевую, встали рядом под душ, стянули плавки. Еще вчера я бы брызгался и покряхтывал вместе с ними, а сегодня все они кажутся мне малышней и невыносимо действуют на нервы. Они из другой школы.

Один из них, невысокий, крепкий парнишка, коснувшись моего плеча, указал на табличку вверху, на стене, а там написано, что следует снять плавки перед тем, как встать под душ. Прыщавое лицо, точно под стать его нахальству. Я демонстративно вымыл то место, которое он тронул, и отвернулся. Но парнишка не утихомирился, полез с вопросом:

— Ты что, читать не умеешь?

По сей день не знаю, отчего меня так возмутил этот нахал. Вдруг мне показалось, что он-то и виновен, он из тех, кто рад помучить другого, и перестанет только тогда, когда нарвется на более сильного. По сей день помню, как я примеривался: врезать ему сверху или врезать ему снизу. А он все не унимался: