Дети большого дома - [165]
Морщины на лице старухи словно разгладились, спина словно выпрямилась. Она засеменила к солдатам.
— Как же мне не радоваться, голубчики вы мои? Да я двадцать пять лет ждала вас! Вы понимаете по-русски? Двадцать пять лет жду я вас, родные мои!
Подойдя вплотную к тому солдату, который говорил с нею, она наклонилась к его автомату. Солдат попятился, но старуха опять подковыляла к нему, наклонилась и поцеловала его автомат.
— Двадцать пять лет, голубчики… Пришли наконец! А я уже двадцать пять лет жду вас!
Митя и Коля видели эту сцену, слышали все, что говорила старуха. Предательство старой Глушко произвело на мальчиков гнетущее впечатление, более ужасное, чем даже присутствие вооруженных фашистов в их родной Вовче.
Снова открылись ворота, на улицу вышли Фрося Глушко, лейтенант Сархошев, уже без знаков различия советского офицера, и большеносый боец. Они шли за Фросей, подняв вверх руки.
Гитлеровцы быстро вскинули автоматы. Рыжий толстяк хрипло крикнул:
— Ви большевик, большевик?!
Выступив вперед, Фрося с наглой уверенностью ответила:
— Какие там большевики! Большевик капут! Мы сами фашисты.
При этих словах она с силой ударила кулаком по своей огромной груди.
Автоматчики подошли к Сархошеву и Шарояну, обыскали их и доложили что-то рыжему. Натягивая ремень пса, тот шагнул ближе к Сархошеву и пристально взглянул ему в лицо.
Сархошев улыбнулся, что-то сказал по-немецки, достал из нагрудного кармана какую-то бумагу и протянул гитлеровцу.
Ничего не поняв из их разговора, Митя и Коля смотрели во все глаза, слушали во все уши. Они не могли знать, что на листке, предъявленном Сархошевым, была написана одна коротенькая фраза:
«Ручаюсь за предъявителя сего. 1913 Ильза Брауде, 279».
Рыжий гитлеровец повертел листок в руках.
— Что это значит? — недоверчиво спросил он.
— Разведке об этом известно, — со льстивой улыбкой объяснил Сархошев. — За меня ручается резидент имперской разведки фрау Ильза Брауде, проживающая в Харькове под именем моей тетки. Я остался в городе, чтобы принести пользу немецкой армии. Не пожелал больше служить большевикам!
Рыжий дружески хлопнул его по плечу.
— Гут, остальное расскажете там, где надо.
Митя и Коля не поняли разговора между рыжим и лейтенантом, но смысл происходящего был им понятен и так. Значит, Сархошев и тот боец — изменники, они умышленно отстали от советских войск, чтоб сдаться в плен фашистам… И как они утром не догадались об этом, как могли подумать, что те остаются в городе для разведки?!
Митя крепко стиснул челюсти, его била дрожь. Он громко выругался:
— Гады!
На этот раз его с силой дернул за руку Коля:
— Ну, куда лезешь?! И придержи язык.
— А ты не учи меня! — вспыхнул Митя.
— Не задавайся! — проговорил Коля. — Подумаешь, герой какой…
LXX
Кем же был на самом деле Партев Сархошев? И кто была фрау Ильза Брауде, которая проживала в Харькове под именем Вардуи Товмасовны Сархошевой?
Десятки лет назад при дворе одного из персидских шахов большой известностью пользовался ювелир Агаси Сархош-ага, армянин по национальности, ведший крупную торговлю драгоценными камнями, старинными коврами и шелковыми изделиями. Он владел европейскими языками, знал все тонкости торгового искусства. Вывозя из Персии драгоценные ковры и шелковые ткани, он часто бывал в Петербурге, Берлине, Париже и Лондоне, имел постоянных агентов по продаже ковровых изделий в Лейпциге и Амстердаме. Каждый раз по приезде из Европы в Персию Агаси Сархош-ага преподносил дорогие подарки шаху, к старшей жене которого была вхожа супруга его, Алмаст-ханум.
Во время «персидской революции» преданный придворный ювелир Мохамед-Али-шаха финансировал Ефрем-хана в целях свержения того же Мохамед-Али-шаха. Не скупился он и впоследствии, субсидируя и Реза-хана после того, как заметил, что тот постепенно прибирает к рукам страну: ведь «персидская революция» обещала изворотливому купцу заманчивые перспективы неограниченной наживы. Позже Агаси Сархош-ага убедился, что лично он не извлечет никакой пользы из представлявшихся возможностей. Организовав из персов «казацкие отряды», царский полковник Ляхов разогнал меджлис: даже после свержения Мохамед-Али-шаха царская Россия продолжала поддерживать его. Особенно напугало просчитавшегося купца убийство Ефрем-хана, навсегда отрезавшее ему путь в Персию. В это время семья его находилась в Берлине, где он взял гувернантку-немку для своего сына. Сам он по торговым делам разъезжал по городам Европы. Вскоре он переехал с семьей из Берлина в Лейпциг и увез с собой молодую вдову гувернантку. По приезде в Лейпциг в доме богатого торговца коврами начались семейные неприятности: заподозрившая мужа в связи с иноземкой, Алмаст-ханум не раз ругалась с ним и таскала за волосы гувернантку. А вскоре выехавший по делам в Амстердам Агаси Сархош-ага получил телеграмму о том, что жена его скоропостижно скончалась. Он вернулся в Лейпциг, чтобы оплакать и похоронить Алмаст-ханум. Вызванные гувернанткой немецкие врачи определили, что смерть жены Агаси Сархош-аги последовала в результате разрыва сердца.
Тяжело было богатому коммерсанту жить без жены, воспитывать маленького сына. Мысль отдать Партева в пансион была ему не по душе. Он был неравнодушен к гувернантке, да и фрау Брауде соглашалась стать подругой его жизни. Нужно было узаконить эту связь, добиться согласия Эчмиадзина на брак с лютеранкой. Торговец коврами избрал по предложению гувернантки иной и более легкий путь. У гувернантки появился документ, удостоверяющий, что она армянка, «Вардуи, дочь Товмаса Сархоша», родная сестра Агаси Сархош-аги. Итак, по паспорту они были братом и сестрой, в жизни — мужем и женой. Через некоторое время Агаси Сархош-ага, заручившись солидным поручительством «именитых русских граждан», обратился в российское консульство с просьбой принять его в русское подданство, поскольку он принял решение переехать в Россию и заняться виноторговлей. Эту мысль подала и настойчиво поддерживала в нем его «сестра». Заручившись русскими паспортами и прибавив русские окончания к фамилии, семья торговца весной 1913 года прибыла в Россию. Вплоть до самой Октябрьской революции торговая деятельность Агаси Сархошева беспрепятственно росла и расширялась. В 1921 году его арестовали в Батуми за связь с контрабандистами и продержали в тюрьме несколько месяцев. Через неделю после освобождения он был найден мертвым в своей мягкой пуховой постели.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.