Дети богини Кали - [59]

– Давай, живо, поехали на студию, мы уже опаздываем.

Сэндвич с креветками, молочным соусом и холодным листиком салата так и остался яркой картинкой в воображении Малколма, его усадили в служебную машину и куда-то повезли. Он вздохнул, почему-то так всегда получалось, что его персоной самовластно распоряжались другие. Впрочем, иногда это даже приятно, самому не нужно ни о чем заботиться… За окном проносились огромные здания парковок, офисных центров, молов, собранные из стеклянных панелей, ослепительно отражающих свет, высоченные дома, устремленные в небо стрелами далеких верхушек и витрины, витрины, витрины… Бесконечность вещей, товаров, услуг, призванных удовлетворять потребности капризного населения… Расписной ад, в котором сразу же затеряешься, как единственный лепесток живого цветка на фоне обрывков цветной бумаги…

–

Частная киностудия располагалась на окраине города в большом недавно отстроенном павильоне, в некоторых помещениях которого еще не полностью завершена была отделка, они стояли пустые – просторные комнаты с белеными стенами и потолками, отданные на откуп солнечному свету и роящейся в его лучах мелкой пыли.

Шаги гулко отдавались в широких чистых коридорах, напоминающих больничные.

– Нам сюда, – сказала одна из дам, та, что была без очков, продюсер или режиссер, Малколм пока не научился отличать их.

Она толкнула одну из дверей с номером на прибитой сбоку пластиковой табличке, и решительной походкой направилась внутрь, по-хозяйски осматривая на ходу огромное помещение, в центре которого на небольшом цилиндрическом возвышении (как бы на сцене) стоял сверкающий в лучах солнца новый автомобиль.

Больше в комнате не было ничего.

Возле постамента копошились какие-то люди, по-видимому, сотрудники студии. Молодая девушка в голубом рабочем комбинезоне и садовых перчатках волокла по полу большой мешок, наполненный, как показалось Малколму, чем-то вроде опилок: мелким, мягким. Стройный смуглый юноша в такой же робе подметал пол, еще три женщины устанавливали и настраивали аппаратуру: несколько камер и мощные осветители по разные стороны от сцены. Одна из них, заметив вошедших, бросила своё занятие и вышла им навстречу.

– Добрый день, Виктория, главный оператор.

Спутницы Малколма по очереди пожали ей руку. С дамой без очков, что так уверенно ориентировалась в здании киностудии, главный оператор определенно была уже знакома, они взглянули друг на друга многозначительно – словно сообщили что-то без слов, и обменялись короткими приветствиями, а второй даме Виктория, очевидно, представилась впервые.

– Марта Брей, продюсер рекламных роликов, агентство “РичЧиф”, – отрекомендовалась та в свою очередь.

Теперь Малколму наконец-то удалось разобраться кто есть кто. Продюсер была в солнцезащитных очках, здесь, в помещении, она подняла их на лоб, а режиссер постоянно теребила пристегнутую к поясу джинсов оригинальную деревянную цепь с крупными звеньями.  В этой её невротической привычке, в нарочитой резкости тона, которым эта женщина давала указания бегающим вокруг людям, в красивом, но как будто потухшем лице, в широких худых плечах – в всём её облике чувствовалась какая-то ущербность, будто бы она сама не знала за собой никакой силы или власти, но пыталась утвердиться в собственных и чужих глазах…

– Марта, Эдна… Минут через десять можно будет сделать пробный дубль, – сообщила Виктория. Стройная. Лет тридцати пяти. С четкими рублеными чертами длинного лица. От нее тонко пахло молотым кофе.

К Малколму тут же подскочил здешний визажист, ухоженный молодой парень с крашеными волосами до плеч. Он критически осмотрел юношу, завистливо вздохнул, слегка провел пуховкой по щекам и лбу Малколма, полюбовался, помахал еще какой-то толстой кисточкой, поцокал и остался весьма доволен результатом.

– Надевай костюм, – перед Малколмом развернули белоснежную рубашку и черные кожаные брюки, – не застегивайся наглухо, зрителя нужно немного подразнить.

– Поднимись наверх и встань рядом с машиной, – велела ему Марта Брей, когда он закончил с переодеванием, – мы глянем, как вы смотритесь вместе…

Малколм забрался по монтажной лесенке и робко приблизился к безупречно отполированному сверкающему автомобилю, – неееет, так не пойдет, – режиссёр замахала руками, – веди себя свободно, тут тебе не музей, представь, что это твоя машина, владей ею, распоряжайся…

Малколм нерешительно открыл дверцу.

Виктория, которая увлеченно возилась до этого с камерой, теперь подняла голову и, слегка усмехнувшись, сказала, как будто бы себе под нос, впрочем, довольно громко.

– Чувствую, это будет скучнейший клип…

– Ты опять что ли забыла, кто здесь командует? – тут же гневливо отозвалась Эдна, дернув своими костлявыми плечами, – знай свое место, это я говорю тебе, с какого ракурса, под каким углом и что конкретно показывать зрителю, поняла?

Виктория хмыкнула; конфликт между нею и режиссером, по-видимому, был давним: обе амбициозные, они трудно ладили, каждая норовила перетянуть одеяло на себя, отстоять свое мнение и вытащить на экран именно свое видение кадра.

– Кажется, она права, – заметила Марта, – на мой вкус тоже клипу чего-то не хватает… Хотя креативный отдел агентства пыхтел над его сценарием больше недели, получилась тягомотина. Ведь у нас есть всего полторы минуты, чтобы влюбить зрителя в этот автомобиль.