Дети бездны - [49]

— Это ты упрям, как та ослица.

— Не стану спорить — желания нет. Говорите, что хотите.

Главное она уже связно говорит и даже имеет силы дерзить.

— Дело не в ливне.

— В нем.

— В тебе!

Ферна кивнул:

— Согласен. Но ливень создал туман и Корса не выбраться. А у нас есть время.

— Я вернусь к ним.

— Даже не мечтайте.

— Он мне все рассказал, — в упор уставилась на мужчину девушка, пытаясь взглядом обвинить и испепелить, но запала не хватило. Странно, она действительно не испытывала к графу и доли негативных чувств.

Девушка лишь вздохнула, не имея желания продолжить обвинительную речь.

Ферна же кивнул, понимая ее:

— Вполне в духе Лайоша: выдать ложку правды на бочку лжи. Удобно — не поймать на лжи. Если, пусть и малая толика правды выдается, то и неправда воспринимается правдой.

— Он ответил на все мои вопросы.

— Так уж и на все? Бис, — хлопнул в ладоши. — Теперь мне легче — не придется выслушивать их и отвечать.

— Придется, — хотела встать, но тут же повалилась и если бы Сантьяго не придержал ее — упала бы головой на камни.

— Рано вы нрав свой выказываете, миледи, — качнул с укором головой. — В себя сначала придите.

— Я почти в норме.

— Не лгите. В норме вы будите не раньше, чем через пару суток. Говорю же — ливень вас доконал. Нельзя вам воду в таком количестве.

— Я не раз попадала под дождь. Я принимала ванну каждый день.

— Эх, миледи — в любой воде есть огонь, в любом огне есть вода, они не могут друг без друга. Только пропорции должны быть соблюдены… как дистанция между нами, — со значением покосился на нее.

Диана отвернулась.

— Я не поеду в Монтрей. Дэйн мой враг. Ты не можешь везти меня к нему, это подло, низко. Пусть ты оборотень, но все же тебе известны понятия о чести. Ты не можешь пойти против нее.

— Даже не собираюсь, — заверил, поднимаясь. Подхватил девушку на руки. — Пора ехать. Боюсь туман долго не сдержит Корса.

— Наверняка он уже в пути.

— И вы хотите его видеть? Хотите, чтобы он настиг нас?

Диана склонила голову, не зная, что ответить. Надо было сказать: да, очень хочу! Это было бы правильно… но это было бы неправдой.

Сантьяго остановился возле лошадей внимательно посматривая на девушку:

— Не знаю, что вам наплел Лайош и знать не хочу. Но чтобы не было, мы приедем в Монтрей и вы станните женой Дэйна по настоящему.

— Никогда!

Диана могла возмущаться, могла внятно и связно мыслить, говорить, но вот двигаться еще не могла и потому не могла отвесить графу пощечину.

— Ну, ну.

— Я не знаю вашего Лайоша…

— Это я, — послышалось в спину. Ферна застыл, лицо окаменело и только руки сильнее сжали ношу.

Диана посмотрела за плечо графа и увидела как по камням спускается барон, держа наготове меч, а за ним идут его люди — восемь человек и все вооружены, готовы к атаке.

— Мое настоящее имя — Лайош, миледи, верный слуга вашего отца, — представился, встав в паре шагов за спиной Сантьяго. — А оборотень носит фамилию Ноэ. Именно он заманил вашу мать в лапы своего хозяина, Монтрей, перед тем предав своего и вашего отца.

Диана побелела, уставилась на Ферна. Она не спрашивала — правда ли это, она пыталась найти ответ сама и видела то, что не хотела бы знать — Корса не лжет.

— Нет, — прошептала, теряя в миг силы.

Сантьяго осторожно положил ее на камни, провел по лицу пальцем и улыбнулся:

— Судьба, сестренка. Ей бесполезно противится. Есть вещи, которые лучше не менять, иначе будет лишь хуже.

И выпрямился, развернулся к стражам, вынул меч из ножен за плечами:

— Я предупреждал тебя, Лайош — увижу еще раз — убью.

— Ты ранен, тебе не справиться с нами. Уходи, ты мне не нужен сейчас.

— Решил поиграть в благородство? Маленькая глупышка может и проникнется, а я — нет.

— Что ж, ты сам напросился.

Блеснули клинки, сходясь вместе и Диана зажмурилась.

Она не хотела думать о Ферна, противилась любым мыслям о его делах, его участи. Но очень быстро отчуждение схлынуло и осталось лишь одно — Сантьяго, кем бы и каким не был — ее брат. И вспомнилось, что Корса говорил, будто она единственная дочь своего отца, грили, а еще о низменных интересах оборотней. Все это оказалось неправдой, значит, и остальное могло быть ложью. Но даже если нет, какое это имело значение сейчас, когда Ферна мог погибнуть?

Какая-то сила подняла Диану. Она уставилась на дерущихся мужчин, не смея пока мешать Сантьяго, накапливая силы. В этот момент она ни о чем не думала — все кануло за чертой в той минуте, что уже прошла, там же осталась Диана Артего, а здесь, в эту минуту словно родилась совсем другая незнакомая женщина, не имеющая ни имени, ни фамилии, ничего кроме одной цели — сохранить жизнь Сантьяго.

Они вместе шли и вместе уйдут.

Они сами решат куда идти, как себя вести, что говорить, что делать и думать. Они, но не Корса и не Монтрей, ни Ноэ, ни Артего, ни грили, ни оборотни. Ни люди.

То, что двигало ею, было выше любого разумного объяснения, выше любого известного понятия. Она просто перестала принадлежать себе или наоборот, наконец, обрела себя.

Сантьяго бился отчаянно, не подпуская людей Корса к девушке, но силы были неравны. Он слабел, все чаще пропускал выпады, и хоть ранил двоих, одного убил, было ясно, это все его достижения. Еще минута, две и конец.