Детектор смысла - [14]

Шрифт
Интервал

в ней зрачки твои не видны
где косили во рту траву
там из десен острей стерня
гуще алая соль во рву
чем в желудке глоток стекла
время мертвую воду пить
оловянную рыбу грызть
волочить свою немочь в нить
костяную расправив кисть
сколько страсти на сны ни трать
как ни вейся струя тонка
от ладони не отодрать
ни копейки ни пятака

«датировано сном и бездной…»

датировано сном и бездной
письмо в сезон слепой луны
начальника любви небесной
старателю земной любви
о том что к падшему свирепы
смертельной грации войска
а вот у праведника с репы
не упадет ни волоска
еще там и чернил не высох
священный в черепе родник
и в сонме праведников лысых
звук ликованья не возник
но спящий огорошен вестью
осиливая текст письма
и видя что к обросшим шерстью
он благосклонен не весьма
кто сластолюб и сын раскола
сисястых обаятель тел
тому из бездн козла морского
ведут и весь уже вспотел
зачем он ворвань мял и лапал
смятенье в сердце и тоска
и падали два волоска
со стуком на пол

обезьяны прямого действия

где в слезах до порозовения
воспаляет заря зрачки
там гурьбой огурцы забвения
поперечные кабачки
если сто или скажем двести я
но не триста отнюдь уже
обезьяны прямого действия
возникают в ночной душе
бог бы с этими обезьянами
поизящней причуды есть
но явленья сквозят изъянами
в воздух разуму не пролезть
изойти бы страстями бурными
мозгу левый дать поворот
но чечетки не бить котурнами
дынной мякоти полон рот
и вообще ниоткуда помощи
наотрез уповать нельзя
потому что по сути овощи
пусть и розовые глаза

клубок и прялка

это с брустверов блядь горсовета ракурс такой
чей портфель с недожеванной алгеброй мой или витин
это мать в гастроном на свиданье с потной толпой
но в отъезде отец моему отъезду не виден
опознал бы его если скоро внизу парад
по симметрии звезд и фуражки серого верха
если весело всем транспаранты вовсю парят
там висело сто лет миру мир и с подлинным верно
отслужившему миру сложившему в стог сердца
вместе с алгеброй всмятку и сразу отъезд отца
там где соки и воды висело что саду цвесть
и цвело бы как миленькое хули не поливали
там в портфеле карбид историчке страшная месть
и расплющенный гвоздь и заначенный рубль в пенале
мы и сами цвели словно грузди в саду таком
радиатор в подъезде для секса и двор с грачами
мы построили парусный как парфенон обком
чтобы господу было на чем отдыхать очами
то откусит от ночи господь то от дня отъест
то отлучка в булочную то вообще отъезд
я над городом висну не ведая отчего
золотая коса наотвес а душа в темнице
у меня в тылу на три четверти небо черно
если три с половиной четверти в единице
тут бывало с горынычем в парке один на один
после чмок царевну и вмиг обернется жабой
витязь в луже в дугу погляди лежит нелюдим
там где соки и воды но ведь не от них пожалуй
сколько раз во сне на косе вертикально вис
столько раз на постель в тоске опускался вниз
ты теперь как театр только сцена внутри тебя
но темно и куда ни сунься в занавес мордой
это кажется жизнью но прежняя жизнь текла
а другая промерзла насквозь и осталась твердой
возвращается с прялкой мать и отец с клубком
вот умрем все вместе и примемся жить как жили
здесь проспекты из яшмы из халцедона обком
многослойный сон сколько дыр уместилось в шиле
с минарета господь распыляет дуст в небеса
до земли висит золотая его коса

«сроду не бывал я в улан-баторе…»

сроду не бывал я в улан-баторе
не карабкался в степи в седло
составляя мнение об авторе
лошадей и прочего всего
но имел монгольского товарища
пили с ним в общаге мгу
впрочем это было все когда еще
а точней сегодня не могу
или я допустим не был в суроже
в корсуне ничуть не ночевал
а ведь жизнь пожалуй прожил всю уже
словно жить еще не начинал
прямиком стезя да выстрел пуст ее
где узором тесным по ковру
так составлено мое отсутствие
что и быть не надо никому
и уже не подлежу замене я
силуэт зачеркнутый ничей
в судорожном суроже забвения
в черном улан-баторе ночей

кем быть

к чему ли нам простора чистота
весенняя уборка роговицы
и под пернатой ивой у моста
со стиркой в старину отроковицы
семь судеб в ночь она связала нам
аж пряжа в фарш изжалила фаланги
пока стекало время по стволам
столетий и луна спала на лавке
стекло и есть но ты прости сестра
что миновали место приземленья
когда страна раскинулась пестра
и островов разорванные звенья
стекло и соль и сажа и смола
твоя земля мы оборотни кроме
одной внизу но если ты смогла
мы семеро такой не стоим крови
кому ни кинь крапивы на крыло
для тяготения скелеты хрупки
одной любви пожизненной клеймо
и нежных рук сожженные обрубки
кто жертвой уз теченье отмерял
ночных небес травы не ладит к перьям
к чужому ложу и другим дверям
вернутся в срок отроковицы с пеньем
на сердце власянице не налезть
здесь в северном тысячеверстном чуде
мы лебеди какие ни на есть
и на заре уже давно не люди

«под накатами вглубь этажи…»

под накатами вглубь этажи
нелюдская сподобила сила
отчего их так много скажи
почему в них так стремно и сыро
замурованы горе и грех
в огнестрельных поместьях стрекала
чтобы кровь убиенных не вверх
а в геенну по стенам стекала
там над пенным потоком с моста
с голубком погребального бланка
кто хотел тебе боли москва
и когтил твое лыко лубянка
кто живет под бетонной горой
подземелье рычаньем печалит
но потребует крови второй

Еще от автора Алексей Петрович Цветков
Четыре эссе

И заканчивается августовский номер рубрикой «В устье Гудзона с Алексеем Цветковым». Первое эссе об электронных СМИ и электронных книгах, теснящих чтение с бумаги; остальные три — об американском эмигрантском житье-бытье сквозь призму авторского сорокалетнего опыта эмиграции.


Онтологические мотивы

Поэтический сборник Алексея Цветкова «Онтологические мотивы» содержит около 160 стихотворений, написанных в период с 2010 по 2011 год. Почти все они появлялись на страничке aptsvet Живого Журнала.


Имена любви

Алексей Цветков родился в 1947 году на Украине. Учился на истфаке и журфаке Московского университета. С 1975 года жил в США, защитил диссертацию по филологии в Мичиганском университете. В настоящее время живет в Праге. Автор книг «Сборник пьес для жизни соло» (1978), «Состояние сна» (1981), «Эдем» (1985), «Стихотворения» (1996), «Дивно молвить» (2001), «Просто голос» (2002), «Шекспир отдыхает» (2006), «Атлантический дневник» (2007). В книге «Имена любви» собраны стихи 2006 года.


Бестиарий

Стихи и истории о зверях ужасных и удивительных.


Ровный ветер

Вашему вниманию предлагается сборник стихов Алексея Цветкова «Ровный ветер», в котором собраны стихи 2007 года.


Просто голос

«Просто голос» — лирико-философская поэма в прозе, органично соединяющая в себе, казалось бы, несоединимое: умудренного опытом повествователя и одержимого жаждой познания героя, до мельчайших подробностей выверенные детали античного быта и современный психологизм, подлинно провинциальную непосредственность и вселенскую тоску по культуре. Эта книга, тончайшая ткань которой сплетена из вымысла и были, написана сочным, метафоричным языком и представляет собой апологию высокого одиночества человека в изменяющемся мире.


Рекомендуем почитать
Возле войны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.