Детективное агенство «Аргус» [сборник] - [6]

Вилкин ткнул пальцем в одну из колод. Отодвинув остальные на угол стола, Шкет небрежно распечатал пачку и, перетасовав карты, протянул Вилкину для снятия, после чего бросил по одной карте картинкой вверх себе и сыщику. У Вилкина оказалась восьмерка, у Шкета — валет. Следующая, закрытая карта была девятка и Вилкин понял, что проиграл: любая карта Шкета — кроме семерки — давала сумму большую, чем его семнадцать очков.

— Показываю! — сказал он, открывая карты.

— Не повезло тебе, капитан! — ухмыльнулся Шкет, бросая на стол валет и десятку. — У меня двадцать.

— Ты, случайно, не мухлюешь? — недоверчиво спросил Вилкин.

— Что ты, капитан?! — заулыбался Шкет, тасуя карты — Невинен, как младенец.

Вилкин понимал, что в первой игре Шкет проверял, не приготовил ли сыщик какие — либо сюрпризы. Убедившись в их отсутствии, теперь по правилам шулерской психологии этот кон Шкет должен отдать Вилкину: и действительно сышик получил натураль при переборе очков у Шкета.

— Везунчик ты, капитан! — покачал головой Шкет. — Точно без перстня останусь!

— Смена сдающего при новой колоде! — потребовал Вилкин по праву победителя кона.

— Хорошо! — согласился Шкет и подмигнул Лазейкиной, сидевшей в стороне и с любопытством наблюдавшей за игрой.

Взяв перстень в левую руку, Вилкин пододвинул запечатанные колоды и начал по очереди их рассматривать, поднося поближе к глазам. Внезапно перстень выпал и запрыгал по столу: пользуясь тем, что Шкет и Лазейкина перевели взгляды на перстень, Вилкин отпустил колоду, упавшую вглубь пиджачного рукава и, тряхнув кистью, высвободил из карманчика рукава ткнувшуюся ему в ладонь «свою» карточную колоду.

— Эти беру! — Вилкин бросил запечатанные карты на середину стола. — А остальные, чтоб не перепутать, на тумбочку отнесу.

Переложив карты на стоявшую у окна тумбочку, — и незаметно закрепив «провалившуюся» колоду в карманчике рукава, — Вилкин вернулся на место. Он старался вести себя суетливо, создавая видимость человека, взявшегося не за свое дело и теперь жалеющего об этом. Он не сомневался, что Шкет мысленно над ним потешается: карты во всех запечатанных колодах были помечены и шансы победить у сыщика равнялись нулю. Шулер не подозревал, что его действия происходили в соответствие с намеченным Вилкиным планом, и когда Шкет проигнорировал обязательную жеребьевку на первого сдающего, то Вилкин позволил ему это только для того, чтобы на волне превосходства Шкет отдал ему один кон.

Распечатав карты и перетасовав их отрепетированными движениями, Вилкин протянул колоду для снятия: когда Шкет, отыскивая свою срезанную клином карту, протянул руку, Вилкин отодвинулся и мягко сказал:

— Пальчиком, сэр!

Удивленно посмотрев на Вилкина, шулер нехотя указательным пальцем сдвинул карты. Перенеся верхнюю часть карт в низ колоды, Вилкин оставил боковой сдвиг параллельно длинному краю карт, скрывая его ладонью левой руки, и, двигая карты к краю стола, согнул колоду вогнутой стороной к себе и резко отпустил колоду из правой руки, с легким щелчком прыгнувшей в ушедшую под стол левую руку. В этот краткий, длящийся не более двух секунд, момент Вилкин вернул сдвинутую часть карт в первоначальное положение и, аккуратно положив колоду на стол, начал раздачу. Взяв выпавшую ему десятку, Шкет бросил взгляд на крап и покраснел от злости, поняв, что колода подменена.

— Головка заболела? — участливо спросил Вилкин, пододвигая Шкету вторую карту. — Послать за доктором Айболитом?

— Ничего, пройдет! — хрипло ответил Шкет, протянув руку за картой: Вилкин знал, что это девятка.

Сдав себе еще две карты, Вилкин развернул их картинками вверх и бросил на стол:

— Три семерки: тройной выигрыш!

— Но не у сдающего! — возразил пришедший в себя и что— то обдумывавший Шкет. — У нас русское, а не американское очко. Так что счет два — один. Новая колода и моя очередь выбирать.

Лазейкина, с интересом поглядывая на Вилкина, перенесла карты с тумбочки на стол: Шкет быстро выбрал одну из своих запечатанных колод, велев вернуть остальные на тумбочку; Вилкин с сожалением проводил глазами ту, что принесла ему выигрыш.

— Не всегда коту масленица! — ухмыльнулся Шкет, поймав взгляд Вилкина, и, распечатав колоду, передал сыщику:

— Тасуй!

Быстро перетасовав карты, Вилкин протянул их Шкету, сделав вид, что не заметил, как Шкет перед снятием сдавил колоду двумя пальцами, нащупывая карту с подрезкой. Подровняв колоду, Вилкин взял левой рукой верхнюю карту и кинул Шкету: скользнув по столу, карта — это была десятка — едва не упала на пол. В ту секунду, когда Шкет смотрел на свою карту, Вилкин, опустив правую руку с колодой ниже уровня стола, уронил ее в пришитый вчера специальный карман на подкладке пиджака, вытащив одновременно двумя пальцами находившиеся в кармане свои карты. Возвращая левую руку к груди, взял верхнюю карту и положил перед собой картинкой вверх. Шкет озадаченно посмотрел на Вилкинскую семерку — вероятно, там намечалась другая карта, — потом открыл вторую карту, брошенную ему Вилкиным, и ошеломленно застыл. Вилкин знал, что у Шкета восемнадцать очков, тогда как у него вновь были три семерки.