Детектив и политика. Выпуск №2(6) (1990) - [127]

Быть достойным демократии — выше самой демократии, потому что и в демократических странах люди, представляющие ее, далеко не всегда полноценные представители совести и чести.

Быть достойным демократии — действительно выше демократии, потому что это значит взять на себя бремя ответственности за нее.

Те выводы, к которым я пришел, отчасти внушены мне горькими наблюдениями над нашей оппозиционной интеллигенцией. Среди них есть безусловно честные и чистые люди, и они как раз выражают гуманистическое сознание, но девяносто процентов из них я бы на пушечный выстрел не подпустил к власти.

Их общественная добродетель так дорого обходится, что просто нерентабельна. Они никак не поймут, что требование честности и справедливости от правительства — это только часть, и притом не самая большая часть, требовательности, которую прежде всего человек должен предъявлять к самому себе, своим друзьям и ко всем людям, с которыми имеет дело. Непримиримость ко лжи сверху — это часть непримиримости ко лжи вообще. Нельзя к части целого относиться так, как будто она важнее целого.

Работу человеческого духа я бы сравнил с работой светляка. Что важнее для светляка — бороться за общий источник света или неустанно пульсировать собственной световой энергией?

Собственный свет мал, он на миг освещает пространство не большее, чем ольховый листик. Но мгновения его светового толчка достаточно, чтобы сориентироваться в окружающей ночи.

В биении живого света, излучаемого светляком, больше мудрости, чем в сильном, но безличном источнике общего света.

В мгновение темноты светляк помнит, что его усилия через миг родят свет. В мгновение света он помнит, что через миг наступит темнота, и он еще при свете готовится к ней, запоминает окружающую обстановку.

Светляк не имеет силы общего источника света, но и не знает холода общего света, его безличия. В отличие от общего источника света его усилия индивидуальны и целенаправленны, и потому он может осветить те извивы действительности, до которых источник общего света никогда не доходит.

Как уютен в окружающей ночи, как золотист его свет, каждый раз озаряющий именно ту точку, на которой он находится сам!

На огромных разорванных пространствах России будет ли когда-нибудь достаточно сильный источник общего света? Даже если когда-нибудь и будет таковой, всегда останутся важнейшие теневые стороны жизни, куда только личный источник света может проникнуть. Точнее сказать, надо личный источник света сделать общим источником надежды. Это даст возможность каждому уже сегодня, сейчас, ежедневно, не теряя времени в ожидании общего источника света, озарять светом собственной совести хотя бы ту точку, на которой находишься сам. Это в твоих руках, этого у тебя никто не отнимет.

Можете назвать это новым планом электрификации России. У нас отняли многое, но, пока не смирилась совесть, пока пульсирует этот свет, главное богатство с нами.

Дурные общественные условия порождают две опасные крайности. У одних опускаются руки, и они плывут по течению; раз нельзя изменить общественные условия, значит, вообще ничего не надо делать. У других развивается мания борьбы, приводящая к мелкому бесовству, злобному чудачеству, разрушающей душу вибрации суеты.

В этих условиях единственный способ сохранить себя — это самому ставить перед собой задачу, независимую от общественных условий, и разрешать ее. Поставить перед собой такую задачу человек может даже в тюрьме или в общественных условиях, напоминающих тюрьму.

У человека одна цель — стать человеком. Единство цели не убивает своеобразия человека, потому что своеобразен путь каждого человека к этой цели. У каждого, двигающегося к этой цели, будут свои препятствия, преодоления их и победа над ними и будут составлять богатство личности этого человека.

Только тот, кто закалил свою душу в борьбе с самим собой, кто в любом положении с маниакальностью компасной стрелки обращается в сторону справедливости, только тот имеет право прямого выхода на общественную арену.

Не простирать руки к далекой цели, не идти ради нее на смерть, а ежедневно стоять на страже собственной порядочности, а это обязательно потребует защиты истины, защиты человеческого достоинства в ближайшем окружении. Нельзя ориентироваться на героизм, как нельзя, желая стать музыкантом, ориентироваться на Бетховена. Надо честно овладеть мастерством, и если тебе дано быть большим музыкантом, ты и так им станешь. Человек большого музыкального дара, сориентированный на то, чтобы стать просто хорошим музыкантом оркестра, все равно перерастет уровень хорошего музыканта в силу заложенного в него дарования. Но человек, способный быть просто хорошим музыкантом, но сориентированный на то, чтобы стать большим музыкантом, в один прекрасный день может забросить все и стать халтурщиком, убедившись, что он не Бетховен.

Сама технология гуманистического образа мыслей такова, что она каждый шаг человека ставит под контроль совести. Это сковывает действия человека, но зато спасает его хотя бы от катастрофических ошибок.

Сама технология рационалистического образа мыслей такова, что она перепоручает личную совесть человека конечной цели или людям, представляющим конечную цель. Это расковывает действия человека и обязательно приводит его к непоправимым ошибкам.