Детектив и политика 1991 №4(14) - [4]
— В путь! — небрежно бросил Дельма.
На тротуаре останавливались зеваки, чтобы полюбоваться, как мы рассаживаемся по автобусам.
В полицейской префектуре есть служаки, которые не отличаются большим умом. Некоторое время назад по их распоряжению мосты через Сену во время демонстраций перегораживались металлическими щитами с проделанными в них там и сям узенькими бойницами. Зрелище было плачевное. Во-первых, в смысле эстетики: впечатление более чем убогое. Ну а уж психологически это вообще была полная катастрофа. Сразу возникал вопрос, кто от кого защищается — полицейские от демонстрантов или наоборот? Нас и без того давно прозвали "цыплятами", так что уж говорить обо всех "цып-цып-цып", что сыпались на нас градом при виде клеток, в которых мы прятались. А если добавить к этому, что подобное средство защиты в большинстве случаев бывало обратно пропорционально риску, которому мы подвергались, то вы легко поймете бурную реакцию, вызываемую видом этой средневековой стены в и без того разгоряченных умах!
Так случилось и на сей раз. На мосту Александра III — символической оси города, поскольку она ведет прямо к Елисейскому дворцу, — уже выстроились грузовики, готовые возвести свои смехотворные заграждения. В воздухе пахло гражданской войной — такую мы сотни раз видели по телевизору в Ирландии или в Чили. Почти явное подстрекательство к швырянию камней, бутылок и всевозможных болтов. Просто хотя бы с целью испытать крепость металла. Или превратить мирного пешехода в неконтролируемого бунтовщика. А вполне добродушного полицейского — в ослепленного яростью громилу.
К счастью для нас, сегодня, по всей видимости, роль домашнего скота должны были исполнять жандармы. А нас погнали на угол улиц Сен-Доминик и Константин, На защиту министерств[7]. В резерв. Ну, тем и лучше…
Была только половина первого, и, как мы поняли, шествие, отправлявшееся с Монпарнаса, должно было подойти к Дому Инвалидов не раньше четырех часов дня. Так что нам предстояло еще довольно долго потеть на солнышке, которое по-прежнему жарило вовсю. Бертье, стоявший рядом со мной, покуривал сигарету, спрятав ее в кулаке. Он балагурил с другими капралами по поводу своего отпуска, проведенного в Испании. А мы с Бенаром, одним из немногих парней, с которым мне приятно встречаться вне службы, стояли молча, прислонясь к стене. Всякий раз, как мимо проходила хорошенькая девчонка — а их тут бегало немало, — я чувствовал на себе его взгляд, полный надежды на какую-нибудь шуточку с моей стороны. Он, видно, понял, что сегодня я впал в хандру, и это его порядком угнетало.
А я и не старался его разуверить. Маршан, должно быть, сказал ребятам, что я его послал подальше. Они меня знали: в таких случаях лучше всего не приставать ко мне и ждать, пока это пройдет само собой. Поэтому все меня оставили в покое. И я, несмотря ни на что, был им благодарен.
К часу дня фургон с брезентовым верхом подвез нам сандвичи и пиво. Мы заправились, сидя в автобусах.
Грузовики с отрядами республиканской безопасности начали сложный маневр перед Домом Инвалидов, чтобы встать в должном порядке. Ребята взобрались на буферы и начали опускать решетки на окнах. Время от времени по шоссе на полной скорости проносились патрульные машины. Со времени последних беспорядков в высоких сферах было решено, что все задействованные соединения подчиняются единому командованию. Вот почему над нами поставили комиссара полиции, связанного рацией с постом дежурного по управлению.
Медленно текли минуты. Мы обливались потом под плотными комбинезонами. Вот уж где запашок-то! (Черт, опять меня разобрало!)
Наконец в половине четвертого на площадь с воем ворвалась "синеглазка"[8], известившая нас о том, что головная часть колонны демонстрантов уже близко. По всей эспланаде словно трепет пробежал: люди нервно задвигались, каждый готовился к встрече.
Дельма отдал приказ сдвинуть металлические щиты и загородить улицу. На мосту, в двухстах метрах от нас, парни в голубых бронежилетах водрузили свои знаменитые решетки; другие, свистя, как одержимые, заворачивали подъезжавшие машины в сторону набережной.
Несколько минут спустя показались первые мотоциклы газетчиков, за ними шли представители профсоюзных служб порядка. Лозунгу и песни заполонили площадь, вмиг запестревшую красками, флажками и воздушными шарами.
Бертье подал нам знак отступить на пять шагов, чтобы как можно меньше привлекать к себе внимание.
При виде нас толпа сперва дрогнула, потом разразилась свистом и улюлюканьем. Что ж, вполне нормальная реакция. Другая бы меня даже обеспокоила…
Демонстрация и в самом деле обещала быть грандиозной. Это было видно с первого взгляда. А по рации в автобусе передали, что на Монпарнасе еще полно народу, стало быть, пройдет не час и не два, пока вся эта толпа рассосется.
Передние ее ряды чуть приостановились перед мостом Александра III, и в адрес жандармов, засевших за решетками, раздались выкрики — враждебные или, скорее, насмешливые. Демонстранты должны были разойтись именно здесь; и действительно: первые группы уже начали сворачивать знамена и лозунги.
Владимир Соловьев близко знал Иосифа Бродского с ленинградских времен. Этот том – итог полувековой мемуарно-исследовательской работы, когда автором были написаны десятки статей, эссе и книг о Бродском, – выявляет пронзительно-болевой камертон его жизни и судьбы.Не триумф, а трагедия, которая достигла крещендо в поэзии. Эта юбилейно-антиюбилейная книга – к 75-летию великого трагического поэта нашей эпохи – дает исчерпывающий портрет Бродского и одновременно ключ к загадкам и тайнам его творчества.Хотя на обложке и титуле стоит имя одного ее автора, она немыслима без Елены Клепиковой – на всех этапах создания книги, а не только в главах, лично ею написанных.
Владимир Соловьев и Елена Клепикова живут в Нью-Йорке, постоянно печатаются в ведущих американских газетах и журналах (“ Нью-Йорк Таймс“, “Дейли Ныос“, “Вашингтон Пост“ и др.) Из СССР эмигрировали в 1977 году. На Западе были изданы две написанные ими книги: “Юрий Андропов" — в 1983 году и “Борьба в Кремле" — в 1986 году, которые затем были неоднократно переизданы и переведены на многие языки. Объект авторского исследования — едва не самое таинственное место на планете. Тем не менее, некоторая “утечка информации" оттуда все-таки происходит.
Герои этой книги — Владимир Высоцкий и его современники: Окуджава, Тарковский, Шукшин, Бродский, Довлатов, Эфрос, Слуцкий, Искандер, Мориц, Евтушенко, Вознесенский. Владимир Соловьев — их младший современник — в своей новой книге создает мемуарно-аналитический портрет всего шестидесятничества как культурного, политического и исторического явления. Сам автор называет свой стиль «голографическим описанием»: многоаспектность, взгляд с разных точек зрения, сочетание научного и художественного подхода помогают создать объемный, подлинный, неоднозначный портрет любимых нами легендарных людей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
У фантаста, как у поэта, есть свой «черный человек». Облик его не всегда мрачен: сейчас, когда над робкой еще зеленью мая плещется яркий кумач, на лице незваного гостя простецкая улыбка своего парня, а в словах добродушный укор: «Послушай, не тем ты, брат, занят, не тем! Пишешь о небывалых мирах, куда попадают твои выдуманные герои, странствиях во времени, каких-то разумных кристаллах и тому подобной сомнительности. Да кому это надо?! Бредятина все это, ей-ей… Ты оглянись, оглянись! Кругом делается настоящее дело, варится сталь, выращивается хлеб, солнышко светит, люди заняты земным, насущным, это жизнь, а ты витаешь… Куда это годится!».
Издательство Русского Имперского Движения представляет очередной труд С.С. Родина, публициста, критика «украинства» как русофобской подрывной идеологии, автора известных книг «Отрекаясь от русского имени. Украинская химера» и «Украинцы». Антирусское движение сепаратистов в Малороссии. 1847 - 2009». Новая книга под названием «Поводыри украинского сепаратизма. Конспирология самостийничества» обличает закулисную подоплёку «незалэжности» и русофобскую, антиправославную политику временщиков в Киеве. Родин в максимально сжатом виде подает малоизвестную информацию об инспираторах и деятелях антирусского сепаратизма в Малороссии, основанную на объективных исторических фактах.
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мы переживаем политический перелом: старый спор между «правыми» и «левыми» в сфере социальных вопросов утрачивает свою силу. Официальные правые и левые все больше начинают заключать друг друга в идеологические объятия, за которыми тут же следуют политические: они обнаружили общность в том, что касается дальнейшего существования так называемой западной цивилизации, а именно, прежде всего, в тех областях этой цивилизации, которые можно оценить лишь негативно: в областях ее властно-структурных, эгалитаристских, экономических и универсалистских «ценностей».Эта книга хочет сделать что-то против этого.
«Гефсиманское время» – время выбора и страданий. Но это время, соединяя всех, кто пережил личное горе или разделил общее, как никакое другое выражает то, что можно назвать «личностью народа». Русский писатель обращается к этому времени в поисках правды, потребность в которой становится неизбежной для каждого, когда душа требует предельной, исповедальной честности во взгляде на себя и свою жизнь. Книга Олега Павлова проникнута этой правдой. После Солженицына, опубликовавшего «Россию в обвале», он не побоялся поставить перед собой ту же задачу: «запечатлеть, что мы видели, видим и переживаем».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В мае 1961 года в суде Олд Бейли слушалось дело о шпионаже в пользу Советского Союза сотрудника британского МИДа Джорджа Блейка, который в момент ареста служил в Бейруте. Он был признан виновным по пяти пунктам обвинения и приговорен к самому продолжительному сроку тюремного заключения в истории английского судопроизводства — 42 годам. 22 октября 1966 года Блейк совершил побег из тюрьмы Уормвуд-Скрабс в Лондоне, что тотчас же стало международной сенсацией.Читателю предлагается повествование о том, как я спланировал и осуществил побег Блейка из тюрьмы, тайно вывез его из Англии и затем переправил в Москву.
«Денисов слушал его сумбурный рассказ и постепенно осознавал, что его Пашка серьезно влип. Он оказался членом уличной шайки и несколько раз участвовал в делах, за которые по головке не гладят. На одном таком деле и взяли иконки с деньгами и стекляшками. Пашка в тот раз сам не грабил. Он стоял на стреме, когда старшие чистили квартиру какого-то фарцовщика. Кстати, в присутствии самого хозяина. Они были убеждены, что фарцовщик в милицию жаловаться не станет, но на всякий случай велели Пашке подержать вещички у себя некоторое время…».