Детектив и политика - 1989. Выпуск 1 - [149]

В осуществление своих замыслов он без оглядки бросал всего себя и после очередной неудачи был разбитым, больным человеком. В те годы заболевания лечили в основном двумя способами: пускали, «сбрасывали» кровь или отправлялись в заграничное путешествие. Бенджамин предпочитал второй вариант. Он совершил поездку по Германии, затем по Италии и, наконец, полуторагодичное турне по Средиземному морю и Ближнему Востоку. Поездки всегда были целительны для здоровья Дизраели. Но, что важнее, они очень обогащали интеллект молодого честолюбца, намного расширяли его образование и кругозор. В неторопливых поездках Бенджамин продолжал ломать голову над главным вопросом.

А все-таки, какие еще пути к величию, власти и славе открывались в новое время? «Будь я сыном миллионера или аристократа, я мог бы иметь все», — приходит Бенджамин к такому выводу. Подстегивая мечту в этом направлении, доходя чуть ли не до исступления, он совершает «великое открытие», состоявшее в том, что мощный интеллект может обеспечить ему то, что другим дают «богатство и власть». Знаменательно, что уже на этом, раннем этапе Бенджамин начинает понимать значение для тех, кто стремится к власти и влиянию, опоры на простых людей. «Почему влияние миллионеров для всех очевидно, а роль „благородного интеллекта“ остается неизвестной и не удостаивается почета?» — ставит он вопрос. И отвечает на него: «Потому, что люди интеллекта не изучают (и не учитывают) человеческую натуру простых людей». И делать это нужно следующим образом: «Мы должны смешаться с толпой, мы должны постичь их чувства, мы должны с юмором относиться к их слабостям, мы должны сочувствовать их огорчениям, даже если этого не чувствуем, мы должны участвовать в развлечениях дураков. Да, чтобы управлять людьми, мы должны быть с этими людьми… Таким образом, человечество — это арена моей большой игры». Это — весьма важное откровение Бенджамина, которому только-только исполнилось 20 лет. Это — программа жизни, это — свидетельство развившихся в дальнейшем присущих молодому честолюбцу цинизма, лицемерия и презрения к людям, над которыми он собирался возвыситься, чтобы управлять ими.

Дизраели безусловно был талантливым человеком, хотя, как это свойственно всем людям, переоценивал свой «благородный интеллект», особенно в годы молодости.

Поскольку приложить интеллектуальные способности к решению государственных дел он пока не мог, Дизраели бурно занялся литературой. Неудачи в других сферах жизни не деморализовали его, а, наоборот, придали новую энергию.

За свою жизнь Дизраели написал очень много. Он писал стихи, поэмы, рассказы, очерки, политические памфлеты, брошюры и так далее. Однако наибольшую сенсацию вызвало самое первое произведение — «Вивиан Грей», увидевшее свет в 1826 году, когда автору было 22 года. И в конце XX века биографы уделяют этому роману больше внимания, чем какому-либо другому произведению Дизраели. Объясняется это двумя причинами. Ни одна книга Дизраели не вызвала в обществе такой сенсации, как эта. Успех был очень велик, и это был скандальный успех. Ни в одном другом произведении автор не показал себя более откровенно, цинично и даже бесстыдно, просто вывернув душу наизнанку, как в «Вивиане Грее». И тем самым обеспечил себе на многие годы скандальную репутацию. Его литературные и политические противники десятилетиями извлекали из «Вивиана Грея» откровения Бенджамина и использовали их в своих усилиях дискредитировать автора. Многие знакомые и друзья Дизраели узнавали себя в действующих лицах романа, где они изображались зачастую в весьма неприглядном свете. Это породило неприязнь и озлобление к автору, который, как утверждали, нарушил нормы приличий — недопустимо злоупотребил доверием друзей. Недовольные и обиженные увеличивали резко отрицательную критику романа. Вероятно, для их недовольства были основания, ибо, скорее, не юношеской неосмотрительностью, а желанием отомстить тем, кого Бенджамин считал повинными в его катастрофической неудаче с игрой на бирже и в создании газеты, объясняется то, что ряд важных лиц, участвовавших в двух авантюрах, были выведены в романе с весьма отрицательными чертами. Имена, разумеется, были иными, но по описанию многие узнали себя, а тем, кто не смог этого сделать сам, подсказала критика. Автор точно описывал дома действующих лиц, их одежду, обстановку в домах, обеды, которые они устраивали, и даже разговоры, ведшиеся за столом.

В те времена литераторы работали очень быстро, примером чего может служить творчество Чарльза Диккенса. Дизраели написал свое первое произведение за четыре месяца.

Всякое литературное произведение в определенном смысле автобиографично. Ведь любой автор пишет только о том, что прошло через его жизнь, что он сам пережил, что увидел, наблюдая происходящее в обществе вокруг него, что узнал от людей, с которыми сводила его судьба, что почерпнул из книг, формировавших его представление о мире относительно всех сфер человеческой деятельности и т. д. Писатель не может повествовать о том, чего он не видел или о чем не узнал из самых различных источников, с которыми сталкивался в жизни. Не может, ибо обо всем, что находится за этими пределами (а их границы весьма расплывчаты), он просто ничего не знает. Могут сказать: а воображение, а творческая фантазия? И то и другое основывается на интеллектуальном, психологическом сплаве пережитого и узнанного художником.