Детдомовские рассказы - [4]
— Почему? — наивно расширила глаза Светлана Анатольевна.
— А потому! — поучающе передразнила Зинаида. — Ласковое телятко двух маток сосёт. Всегда знает, когда, как и, главное — с чем подойти к начальству. Не то что ты!
— А мне противно быть телятком. Я всё–таки ещё человек, — неуверенно, словно сомневаясь в собственных словах, произнесла Светлана Анатольевна.
— Ой–ой, ты Девственницу–то Орлеанскую кончай из себя корчить! — уже не сдерживаясь, почти вскричала Зинаида. — Деньги сдаёшь или нет?
— Ватоливна, на, на! — вынырнул откуда–то сбоку со своей протянутой рукой Мишка.
— Да что ты пристал ко мне, как банный лист! — чуть не плача, обрушилась на него Светлана Анатольевна. — Избавлюсь я от тебя с твоими шнурками и талисманами когда–нибудь или нет!
Мишка в испуге отскочил от неё и, не удержавшись на ногах, спиною навалился на зеркальный шкаф. Угрожающе всколыхнулось неплотно закреплённое зеркало. И Светлана Анатольевна невольно поморщилась, увидев в нём своё отражение: на бледном испуганном лице бессмысленно моргали маленькие подпухшие глазки, в жалкой попытке улыбнуться кривились тонкие губы. «Экое мерзопакостное зрелище!» — съязвила она своему отражению и ухватила Мишку за стиснутую в кулак руку, чтобы спешно отойти с ним подальше от зловещего зеркала.
— Так, всё, хватит! — нашла, наконец, в себе силы для твёрдого ответа Светлана Анатольевна. — Никакие начальственные юбилеи я оплачивать не стану. Нет у меня на это денег!
— Так и передать? — угрожающе тряхнула перебинтованным пальцем Зинаида. — Смотри, не пожалеть бы потом!
С грохотом захлопнулась за нею дверь. Жалобно зазвенели на игровом столе игрушечные чашечки из кукольного сервиза. Светлана Анатольевна обвела угасшим взором притихших своих детей.
— Ватоливна, — воспользовалась наступившей, наконец, тишиной всезнающая Соня, — у тебя нет денег, а у Мишки есть деньги для тебя.
Мишка высвободил из руки Светланы Анатольевны стиснутые свои пальцы и разжал их. На маленькой розовой ладони тускло поблёскивал «ночной» его подарок, чёрный дырявый пятак образца 1979 года
— На, Ватоливна, геньги. Вагми! Тебе!
— О, Господи! — запоздало охнула Светлана Анатольевна и зажмурила глаза.
Она почувствовала себя бесконечно усталой. Хотелось сесть и ни о чём не думать Дотянувшись рукою до кресла, она тяжело опустилась в него.
Дверь в группу вновь с шумом распахнулась. Стоящая на пороге Зинаида перебинтованным пальцем ткнула в Мишкину сторону.
— У него мать умерла. Сегодня ночью. Ты не знала? От сердечного приступа. Допилась! — выпалила она с жаром и захлопнула за собой дверь.
Светлана Анатольевна торопливо встала с кресла и вновь опустилась в него. Зачем–то придвинула к себе детский стульчик и тут же с грохотом отбросила его назад. Всё ещё не поднимая глаз на Мишку, она привлекла его к себе, но продолжала молчать.
— Сейчас, Миша, сейчас, родной, — глухо проговорила, наконец, она и неловкими пальцами принялась развязывать тесёмку, стягивавшую в пучок волосы на её затылке.
Изящно сплетенная из ярких ниток тоненькая тесёмка, подарок дочки к Рождеству, была украшена бисерным шитьём и крошечными разноцветными блёстками. Светлана Анатольевна продела её в дырку на пятаке и узлом завязала на Мишкиной шее, рядом с нательным крестиком.
— Носи, Миша, талисман, — сказала она и замолчала на миг, чтоб успокоить своё дыхание. — Помни про маму. Это — важнее всего.
Последние слова она произнесла уже скорее для себя, обняв ребёнка и уткнувшись губами в тёплый его затылок. Мишка два–три раза шумно вздохнул и, закрыв глаза, успокоенно склонил голову на плечо Светланы Анатольевны.
Леденец на палочке
Учебный год в детском доме начался. Молодые воспитательницы в спешке составляли списки своих детей и жалостливо разглядывали только что прибывших трёхлетних новичков.
— А что вы хотите, с их наследственностью–то! …. — важно толковала молодым коллегам всезнающая воспитательница группы «Зайчики» Светлана Анатольевна. — Кого ж ещё может родить и вскормить пьяным молоком алкоголичка мать!
Но в почти праздничной обстановке первых сентябрьских дней хотелось найти более приятную тему для задушевного женского разговора. Яркое событие начала осени — преобразование группы лучшей детдомовской воспитательницы Аделины Витальевны — само просилось на язык.
— Ой, девочки, я сейчас умру! — закатывала глаза седовласая Надежда Николаевна из группы «Грибок». — Аделина по системе Монтессори решила работать. С нашими–то деточками!
— Вот с нашими–то деточками только и работать по системе Монтессори, — назидательно утверждала всезнающая Светлана Анатольевна, — але ж хитроумная Аделина теперь по всем группам начнёт отбирать для себя более или менее толковых и именно поэтому выйдет на наилучшие показатели.
Затея с введением новомодной системы воспитания Марии Монтессори давно витала в детдомовской атмосфере. Она–то и дала звучное название группе Аделины Витальевны — «Монтессори», местными злоязыкими остряками немедленно переименованной в «Антресоли». Затея, как водится, требовала нешуточных материальных затрат. Но очень кстати выручили спонсоры, канадские баптисты, очарованные идеей особого, нетрадиционного подхода к детям и — ещё пуще — возможностью взамен проповедовать в старших группах.
Пятнадцать ребятишек из детского дома в белорусском городке Кобрин — такова большая семья воспитательницы и филолога Натальи КОСТЮК. Ее рассказ о том, как брошенные дети учатся правильно говорить по-русски (у большинства диагноз — «общее недоразвитие речи»), познают наш недобрый мир, нашу общую историю, находят новых родителей и свою новую родину, делают первые шаги в Православии…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новую книгу А. Афанасьева вошли повести, дающие широкую панораму городской жизни, исследующие моральные проблемы современного молодого человека. Сложным переплетением судеб, противоборством характеров автор как бы доказывает: такие нравственные ценности, как личное достоинство, стремление к справедливости и добру, неизменны во все времена и их отсутствие всегда ощущается как духовное уродство.
Что случится, если в нашей реальности пропишутся персонажи русских народных сказок и мирового фольклора? Да не просто поселятся тут, а займут кресла мэра города и начальника местных стражей порядка, место иностранного советника по реформам, депутатские кабинеты и прочие почтенно-высокие должности. А реальность-то на дворе – то ли подзадержавшиеся лихие 90-е, то ли вовсе русское вневременье с вечной нашей тягой к бунту. Словом, будут лихие приключения.
В книге на научной основе доступно представлены возможности использовать кофе не только как вкусный и ароматный напиток. Но и для лечения и профилактики десятков болезней. От кариеса и гастрита до рака и аутоиммунных заболеваний. Для повышения эффективности — с использованием Aloe Vera и гриба Reishi. А также в книге 71 кофейный тест. Каждый кофейный тест это диагностика организма в домашних условиях. А 24 кофейных теста указывают на значительную угрозу для вашей жизни! 368 полезных советов доктора Скачко Бориса помогут использовать кофе еще более правильно! Книга будет полезна врачам разных специальностей, фармацевтам, бариста.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Так сложилось, что лучшие книги о неволе в русской литературе созданы бывшими «сидельцами» — Фёдором Достоевским, Александром Солженицыным, Варламом Шаламовым. Бывшие «тюремщики», увы, воспоминаний не пишут. В этом смысле произведения российского прозаика Александра Филиппова — редкое исключение. Автор много лет прослужил в исправительных учреждениях на различных должностях. Вот почему книги Александра Филиппова отличает достоверность, знание материала и несомненное писательское дарование.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.