С четвертой попытки повезло, проскочили. На чужих не напоролись, и от своих стрелу не получили. Лиходеев глядя в глаза Горазду выдал руладу, приведя сначала того в замешательство, а Милолику в восторг. Тявкнул еще. Ну и тормоз подчиненный!
– Ага, понял, – созрел соратник.
Облапив девчонку, отсунул в сторону, потребовал: – Милолика, отвернись.
– Чего?
– Отвернись кажу!
Сам развернул девицу в сторону от шефа.
– Ой!
Лиходеев совершив кульбит и дождавшись когда тело примет привычный вид, стал шустро напяливать порты и рубаху. Когда сии элементы одежды оказались на нем, почувствовал себя намного уверенней. Завершил экипировку, посмотрел на верх, выискивая может мелькнет тень в бойнице, сунул два пальца в рот, свистнул привлекая внимание.
– Ой, Лихой! А где волк, дядька Горазд?
– Нема волка!
– Эй, кто там бродит? Отзовись!
Услышали голос свесившегося из бойницы воина, старавшегося рассмотреть того, кто жмется к стене.
Засранец, ведь если бы враг провоцировал, мог бы и стрелу схлопотать. Скорее всего молодой, а толком научить некому. Ничего, жизнь научит, если только голову не сложит, вот так подставляясь.
– Лихой! Кинь веревку, по другому к вам не попасть!
– Ага! Сейчас! А может ты ворог какой?
– Тогда старшего покличь! Только живее! Мы тут стоим как три тополя на Плющихе!
– Как?
– Кличь!
– Ждите!
Ожидание затягивалось, хотя чувствовалось что наверху собралась толпа. Доносился говор. Егор искоса бросал взгляды на открытые подходы к детинцу. В любой момент их могли срисовать черниговцы, толпами мельтешившие за открытым участком площади. Каменная стена сплошным кольцом окружала княжий детинец, имела до семи сажен в высоту, тысячи красивых зубьев с бойницами украшали ее, на зубцы опиралась двускатная деревянная крыша. Дождались, к ногам упала веревка, и Егору первым пришлось взбираться по ней. Подтягиваясь и упираясь в худо обработанный камень, переставлял ноги. Перевалился через срез стены. Вдох, выдох.
– Там еще двое!
Втащили Милолику, за ней упираясь, напрягая жилы, огромного Горазда.
– Мне бы князя увидеть. – Попросил принявшего на стене Любодрона.
– Хворый князь.
– Дело к нему есть.
– Ну пошли.
Все до боли знакомо. Дом воеводы, съезжая изба, острог, тот что снаружи, алтарь родных богов, амбары для хлеба и соли, гридница и наконец-то сам дворец с небольшим парком при нем. Все это завтра достанется врагу. Везде ощущалась какая-то суета, хотя потемки гасили людское мельтешение.
Князь лежал на постели в комнате едва высветленной свечами. У постели княгиня, молодая красавица со скорбным лицом. Глаза большие, заплаканные, а взгляд проницательный, умный. Понимает, чем все кончится. Видно для себя решила свою судьбу. Уже от двери Лиходеев почувствовал стойкий запах трав и мазей. Бледный, осунувшийся человек со свежим, слегка кровившим рубцом во все лицо, пошевелился. Судя по его выражению, Изяслав испытывал сильную боль, да и сил у работодателя видать было не так уж и много, только глаз, тот, что на нетронутой честной сталью стороне, горел огнем.
У ложа остановились вдвоем со старым варягом. Пошел разговор, склонявшийся к тому, что новый день курянам не пережить. Лиходеев развеял эту не совсем истину.
– Подземный ход? Знаю такой, ведущий в сторону левой башни ограды. Четыре, а то и пять поколений тому, он был проложен к замаскированному источнику питьевой воды на склоне берега Тускари. Только жаль сейчас по нему не пройти. При княжении деда, боги так на что-то гневались, что протрясли землю, ну и нарушили ходы. Второй-то ход большей длины шел в направлении правой башни, нынешней ограды христианской церкви. Почему шел? Видишь ли Лихой, мне рассказывали, что оба хода рыли тайно, но было это так давно, когда в самом Курске народишку проживало раз два и обчелся. Окружили участок земли, где прорыли, а где просто углубили ров, сверху дубовыми плитами покрыли и землей забросали. Через два десятка лет только слухи о ходе остались, а где он, кроме избранных никто не ведает. Только когда протрясло, земля осела, ходы гикнулись.
– Так ведь я же прошел?
– Мне Милорад не рассказывал, да и ты не упоминал. Добрался и добрался. Так говоришь вывести можешь?.
– Могу.
– В детинце сейчас сотни три воев оружных имеются, остальных тысячи две баб да детишек скопилось. И что, все пройдут?
– Пройдут. Если из цоколя дворца выступить, то по переходам и галереям под землей доберемся в пещеру в обрыве левого берега Кура. Только в некоторых местах ползти по низкому ходу придется. Я уж потом прикидывал, что под землей мне пройти довелось верст пятнадцать не меньше. Выберемся неподалеку от Черевикинской веси.
– Ого! Любодрон, собирай людей, пусть бабы берут детвору, все что унести смогут и спускаются в подземелье дворца. Воев выставь так, чтоб галдежу не было. Нам шуму не нать. До рассвета всем уйти нужно. Сам последним по ходу пойдешь. Лихой сейчас спустится и как только народ скучкуется в галерее, так и поведет.
– Добро, князь. А то я уж решил, что смертушку завтрева принимать придется. – Воскликнул вдохновленный старик, покидая княжий предел.
Когда варяг покинул помещение, князь перевел взгляд на Лиходеева.
