Десять железных стрел - [53]

– Мать учила меня никогда не терпеть ненадежных женщин, ненадежных мужчин и покушения на убийство. – Агне щелчком раскрыла веер и принялась надменно обмахиваться. – Если так хотел его живьем, нашел бы первым.

– Может, обсудим все где-нибудь в месте чуть менее… кровавом? – предложил Урда.

– Он прав, – пробормотала Ирия. – Мы через весь город увидели вот это все пафосное магичное дерьмо с-под птицы, стражи тоже.

– Ладно. Секундочку… – Джеро опустился на колени рядом с Кропотливым и достал из-под его мундира связку бумаг, которую явно знал, где искать. Мельком просмотрел, кивнул. – Порядок. Нужно доставить вот это тело во-о-от в это место. – Он показал Ирии лист. – Сможешь нас туда переправить?

– Конечно, – проворчала та, возвращаясь в переулок и хватая брата за воротник. – Я ж не отдала Госпоже Негоциант ногу, чтобы добраться сюда. Две-то ноги мне на хер? – Она потянула Урду. – Пойдем, выпердыш.

– Агне, – начал Джеро, – мне очень неловко просить, но…

– Ох, ладно. – Она убрала веер и одной рукой закинула внушительное тело Кропотливого себе на плечо. – Но только потому, что ты был вежлив.

Агне отправилась за остальными в переулок, Тутенг посмотрел по сторонам и беззвучно скрылся следом. Джеро бросил еще один взгляд на разрушения вокруг, потом уставился на меня.

– Ты говорила, что контролируешь эту штуковину, – он указал на Какофонию.

– Я и контролирую, – отозвалась я.

– Здесь целый квартал разрушен.

– Именно. Один квартал. Если бы я его не контролировала, тут бы весь город пылал.

Джеро открыл было рот, будто хотел возразить, но уловил далекий звук. Лязг металла, взволнованные крики, клекот дозорных птиц – они в каждом городе были свои, но я всегда узнавала стражу на слух. И, судя по тревоге на лице, узнавал ее и Джеро.

– И хорошо, иначе они явились бы сюда раньше. – Джеро зашагал по переулку. – Поторопись.

– Иду-иду, – отозвалась я, шагая вперед и тут же начиная заваливаться.

Мне было холодно. Я вся онемела. Но, что самое важное, я была сбита с толку. Очень уж странно – из-под меня исчезли ноги, будто полностью. Я потянулась проверить, на месте ли они, и на пальцах остался липкий жизненный сок.

«А, точно, – подумала я, погружаясь в темноту. – Чуть не забыла, что умираю от потери крови».

11. Убежище кропотливого

Принимая во внимание огромное количество людей, которых я убила по множеству причин, я стараюсь не судить слишком строго.

Уж такое место Шрам, и я признаю, что у каждого есть свой способ справиться с рыскающими в поисках добычи тварями, жуткой погодой и почти постоянными боевыми действиями. Будь то религия, наркотики, военная дисциплина, секс – здесь все люди разные.

Правда, я убивала и одних, и других, и так далее.

Но, как уже сказала, стараюсь не судить слишком уж строго.

Однако…

– Это что, блядь, значит «в доме нет сраного виски»?!!

Мне это не всегда удавалось.

Джеро оторвался от дела как раз вовремя, чтобы не получить правый похоронный, которым я целилась ему в голову или около – сложно сказать, если учесть, насколько мне было больно. На мою неуклюжую попытку сломать ему челюсть Джеро лишь нахмурился и покачал головой.

– Стоит ли тебе напомнить, что в данный момент по городу рыщут целых несколько отрядов стражи в поисках того, кто поджег внушительный кусок посреди Терассуса? – с укором проговорил он. – Мне бы очень не хотелось убить одного или несколько из них или быть убитым, так что не могла бы ты сбавить обороты?

– Не знаю, мудила, – прорычала я сквозь зубы. – А ты вообще можешь еще больше быть таким отстойным в том, что ты там делаешь?

Полуслепая от боли, я следила, как его пальцы бережно наносили мне на бок вязкую, пузырящуюся жидкость. Не знаю, чего это он так осторожничал. Дрянь смердела тухлятиной и мертвечиной, бурлила на коже как жаркое, и с каждым моим вздохом впитывалась глубже в рану, вызывая новый виток судорожной агонии, от которой мышцы напрягались так, что я едва могла тот вздох сделать.

– Векаин – это действенная алхимия, – отозвался Джеро, не отвлекаясь от раны. – С болью ничем помочь не могу, но лучше так, чем истечь кровью.

Тут он меня подловил.

Революционеры, которые на каждом шагу сталкивались с врагами, которые способны их сжечь, заковать в лед или разорвать силой мысли, силились найти действенное и относительно безболезненное средство, что можно использовать в полевых условиях в ответ на бесчисленные способы Империума их прикончить.

И, отказавшись от пункта «безболезненное», они придумали векаин.

Эту алхимическую муть, полукислоту-полуперевязь, изготовил какой-то на всю голову двинутый вольнотворец и стал продавать армиям Великого Генерала в огромных количествах. Действовала она следующим образом: проникала в раны, вызывала спазмы, чтобы остановить кровотечение, и в итоге прижигала их, чтобы несчастный дотянул до лечения получше.

Если вкратце, то как жгучая дрянь проскальзывает в свежую рану, чтобы насильно ее закупорить, ощущается ровно так, как ты думаешь, если, конечно, подобающим образом налакаешься, чтобы вообще такое представить.

Я вот, к превеликому сожалению, не налакалась.

– Так, блядь, достань мне что-нибудь, – процедила я сквозь зубы, прикрывая рукой глаза и чувствуя, как муть продолжает всасываться. – Джин. Эль. Да чтоб меня, Джеро, я даже вина выпью, только притащи то, от чего мне перестанет казаться, что я сейчас кишки высру.