Дешевка - [109]

— Это не товарищество, Ева. Это каторга.

— Тебе этого не понять. Ты никогда не преуспеешь в сетевом мире, Имоджин. Не выйдет у тебя. Так создают сообщество, команду. Тут нет места людям вроде тебя, одиноким волкам!

Иллюстрируя свое заявление, Ева подняла голову к воображаемой луне, испустила вой и, крутнувшись на резиновых подошвах, двинулась из комнаты. Шесть месяцев назад такая схватка потрясла бы Имоджин до глубины души. Сейчас она отнеслась к этому хладнокровно. Она залогинилась на странице «ТЕХНОСТЕРВЬ» и написала коммент:

«Моя техностервь только что заставила весь офис разучить групповой танец под песню Бейонсе „Без ума от любви“. А потом завыла, как волчонок».

За несколько минут она получила шесть смайликов, четыре «лола», четыре «ахаха» и гифку с подпрыгивающей в восторге обезьяной. Имоджин почувствовала прилив любви к друзьям по несчастью, выживающим в мире техностервей.

За четверть часа до встречи с боссом она вытащила зеркальце проверить, в порядке ли макияж, провела расческой по волосам и подумала: «Боже, я выгляжу усталой».

Стол двух помощниц Уортингтона пустовал, и Имоджин на миг подумала, не уволил ли он их под влиянием Евы, отдав предпочтение виртуальным зарубежным ассистентам. Но нет, они сидели прямо в кабинете Уортингтона и печатали на своих макбуках со скромным и деловитым видом.

— Имоджин Тейт, — загремел голос Уортингтона, и Имоджин обратила внимание на нависающий лоб «большого босса», на его зачесанные на лысину волосы. Лишь усевшись на диване возле его письменного стола, она заметила выстроившиеся вдоль задней стены картонные коробки. Уортингтон был не в деловом костюме, а в чиносах лососевого цвета из коллекции Nantucket Red и хорошо скроенном блейзере с подходящим по цвету стильным платком в нагрудном кармане.

— Косметический ремонт? — поинтересовалась Имоджин. — Могу сделать пару звонков, если вам нужен дизайнер.

Он фыркнул от смеха и шлепнул себя по бедру.

— Помните денечки, когда декораторов нанимали за счет компании? Да-а, мы тогда славно веселились, верно? Нет, Имоджин, это не ремонт. Переезд.

Волоски на загривке Имоджин вздыбились. Неужели дела так плохи, что компания Роберта Маннеринга вынуждена продать здание и переехать туда, где подешевле… в Нью-Джерси, к примеру. Она поежилась.

— И куда мы переезжаем?

— Не «мы», Имоджин, а только я. Очень рад, что вы попросили о встрече, я хотел переговорить с вами лично, перед тем как сделать объявление всем сотрудникам журнала. Я ухожу из компании Роберта Маннеринга.

Имоджин внезапно захотелось отпустить шуточку о том, что, наверно, теперь место Уортингтона займет Ева, но она прикусила язык.

— Куда вы пойдете? Почему вы уволились?

— Я не просто уволился. Взял отступного. Вообще планируется предложить отступного всем старым псам вроде нас, высшему руководству. Компания жаждет молодой крови. Дешевой крови. Я продержался, сколько смог. Я нанимал людей вроде Евы, но знаю, что и сам я — вовсе не тот, кого хотела бы видеть на этом посту компания.

Имоджин лишилась дара речи, но при этом поняла, что удивилась не так сильно, как должна была бы.

— Так куда вы пойдете?

— На месяцок-другой отправлюсь в Таиланд. Женщины там… — он присвистнул. — Они такое вытворяют, вам, наверно, даже не вообразить. Серьезно. Конечно, жена едет со мной, но никогда ведь не знаешь… — он поиграл бровями, двигая их вверх-вниз. Сделав над собой усилие, Имоджин сохранила нейтральное выражение лица.

— Похоже, у вас выйдет замечательная поездка. Но вы же не можете устроить себе бесконечный отпуск. Или можете?

Уортингтон присоединился к Имоджин на диване, резво забросив одну толстенькую ножку на другую. Их бедра соприкоснулись, и Имоджин почувствовала, как по коже побежали мурашки.

— Ну, компании же не сошло это с рук просто так. Я получил великолепный компенсационный пакет, с которого можно будет выплачивать все мои многочисленные алименты как минимум целый год. Я могу преподавать. Я все еще котируюсь в бизнес-школе Колумбийского университета. У меня столько мудрости, которую нужно передать, — он говорил очень серьезно; лицо его покачивалось меньше чем в десяти сантиметрах от лица Имоджин, изо рта пахло сигарами и мятными таблетками. — Избавлюсь от квартиры в городе или сдам ее, поеду на побережье и буду проводить время со своими детьми. Конечно, это не идеал. Я лучше бы до гробовой доски руководил журналами, но нашим директорам журналы больше не нужны, во всяком случае, такие, которыми занимался я. Все изменилось, и я не уверен, что хочу идти в ногу с этими переменами.

Имоджин впервые видела своего босса таким человечным.

— Когда вы скажете всем остальным?

— Сделаю объявление сегодня после обеда. Скоро соберется правление, чтобы решить, кому еще предложить, образно говоря, маленький золотой парашют.

— Люди какого типа получат такое предложение?

— Думаю, все, у кого шестизначная зарплата где-нибудь тысяч от четырехсот, которая теперь, в новом издательском мире, считается неоправданной. И вам в том числе, Имоджин. Но вы не должны его принимать.

— Не должна?

— Да, — он кивнул. — Я вижу, что за последние несколько месяцев вы адаптировались лучше, чем я за последние десять лет. Вы начинаете входить в тему.