Дерзкая пленница - [44]

Потом, когда она задремала у огня, он бережно отнес ее в постель, а она в полусне пробормотала ему в плечо:

— А Вильгельм разрешит норманну жениться на сакской женщине?

Сердце его сжалось, но он сказал, касаясь губами ее волос:

— Если бы это было возможно, Лили, я уже давно обвенчался бы с тобой.

Она, не расслышав его слова, сказала:

— Обязательно спроси Вильгельма, когда увидишь его. — И уснула.

Глава 13

Лили проснулась и сразу поняла, что Ги уехал. Наверное, он выскользнул из постели еще до рассвета, тихонько, чтобы не потревожить ее. Лили пришла в отчаяние. Вернется ли он когда-нибудь? Если да, то будет ли испытывать к ней те же чувства? Будет ли он ей верен? Не убьют ли его? «О Боже, помоги мне не думать об этом! — взмолилась она. — Каждый день я буду ходить в церковь, буду ставить свечки, и я найду столько занятий, что время полетит очень быстро. Начну с этой комнаты. Я развешу здесь свои ковры, и если у нас есть еще волчьи шкуры, я расстелю их перед очагом…» Вспыхнув при воспоминании о ласках прошедшей ночи, Лили улыбнулась. Она наделает свечей, пахнущих хвоей, а кузнеца попросит выковать маленькую курильницу и поставит ее возле кровати.

Была бы сейчас весна, она наполнила бы опочивальню цветами. Она решила, что вынесет все из комнаты и тщательно приберется в ней, позовет девушек, чтобы они помогли ей.

Ги присоединился к Вильгельму у Рочестера. Уже больше месяца в войске свирепствовала дизентерия. Ги приказал своим воинам проехать через лагерь и расположиться выше по реке, где земля и вода были не так загажены тысячным войском, а сам тут же отправился к Вильгельму. Он хотел поскорее сдать привезенные ценности, поскольку в такой многочисленной армии грабеж был обычным делом.

Узнав, что Вильгельм тоже страдает от дизентерии, Ги рассказал Нигелю, лекарю Вильгельма, о растении под названием воловик. Вскипяченное в вине, оно оказывает вяжущее действие на кишечник. Тут же были посланы люди для сбора этого чудодейственного растения, росшего по берегам рек, и к вечеру воины уже пили горячий отвар. Правда, в него попало немало и других трав, собранных по ошибке, тем не менее через пару дней войско было поставлено на ноги и готово к дальнейшему продвижению.

Вильгельм всегда был окружен толпой людей, и поговорить с ним было трудно, но в конце концов Ги это удалось.

— Поздравляю, Монтгомери, вы хорошо послужили мне. Вы привезли мне золота и серебра больше, чем кто-либо другой. Казначеи все подсчитают, изымут нашу долю, а остальное вернется к вам.

— Мой король! Я предпочел бы получить свою долю землями. Я мог бы и дальше управлять городами и селениями, которые занял для вас, если бы вы узаконили мои права, чтобы никто не посягал на эту территорию. А своим людям я заплачу сам.

— Я еще не коронован, Монтгомери, но этого уже недолго ждать. Я прикажу составить грамоту на владение, а не на управление. А там уж вы сами заботьтесь о том, как сохранить то, что вам принадлежит.

— Я высоко ценю вашу щедрость, сир, — горячо произнес Ги.

Вильгельм рассмеялся.

— Не благодарите раньше времени, Монтгомери. Когда вы узнаете, какими податями я обложу ваши владения, вы проклянете меня. Очень многие хотят получить земли, прямо жаждут, я бы сказал. Это животная сущность полезла из нас — отметить свою территорию и защищать ее до последнего вздоха. — Вильгельм опять засмеялся. — Как вам удастся заплатить своим людям? Вы стащили сундук серебряных денье? — пошутил он.

— Это богатая страна. Среди моих людей в Годстоуне много искусных мастеров. На одних только тканях, если их привезти во Францию, можно сделать целое состояние, — ответил Ги.

— Скоро весь двор приедет в Лондон. Вы поступите разумно, коль предоставите нам возможность выбрать ткани первыми, до того как повезете их во Францию. Каких еще искусников вы обнаружили?

— Когда вы более тщательно осмотрите свои сокровища, вы увидите, какие там попадаются дивные вещи, сработанные золотых дел мастерами. И еще я заметил, что шерсть здесь намного тоньше, возможно, это связано с погодой. Достаточно лишь взглянуть на овец, и станет ясно, что они гораздо лучше наших.

— Черт подери, держите ухо востро, иначе вас превратят в домовитого хозяйчика, Монтгомери! — засмеялся Вильгельм.

— Есть вести от Робера, сир? — спросил Ги, имея в виду своего друга Мортена, брата Вильгельма.

— Да, есть, и прекрасные! Вчера прибыл гонец и сообщил, что он находится в районе Чилтернских холмов. И готовится к взятию замка под названием Беркхэмстед. Вы скоро увидитесь с ним, еще до того, как эта кампания подойдет к концу, когда падет Лондон.

Ги тайком улыбнулся. Вильгельм говорил так, словно все уже сделано, но такова уж была его натура.

— Вот что, Монтгомери! Я хочу, чтобы вы объединились с отрядом Сен-Клу. Пойдете с ним разведкой в авангарде. Будете прочесывать местность на пути следования основных сил и подавлять сопротивление.

Вечером, когда все сидели у костров, в лагерь пришла труппа странствующих фиглярок и устроила представление. Они кувыркались, пели, плясали и ублажали воинов — то есть делали все, чтобы получить от них серебряную монету. Ги сидел со своими воинами, молча глядя на девушку, плясавшую у его костра. Она была молодая, гибкая, волнующая… Все воины, также безмолвно смотревшие на нее, думали исключительно о постели. Они внимательно следили за своим предводителем, потому что, если он пожелает ее, их очередь придет потом, а если нет — они готовы биться друг с другом, чтобы выяснить, кто будет первым.