Держи меня, Земля! - [80]

— Ладно начальника, но мамонт-то чем провинился? — улыбнулась Лера. — А Степан?

— Степан лезет не в своё дело. И даёт советы, которых я не прошу.

— Уговаривает тебя вернуться к жене?

— Да, — кресло опять заскрипело, словно он упал в него со всего размаху. — И ведь кто бы говорил! Парень, который не встречается с одной девушкой дважды и печать в её паспорте — последнее, что его волнует. Но тут поди ж ты какой стал праведник. Я, видите ли, обязан вернуться. Я должен её поддержать. А я не хотел этого ребёнка. Не хотел. Я умолял её, уговаривал, отговаривал. Но она не стала меня даже слушать. Всё! Не хочу об этом. Не могу, — он выдохнул. — Я улетаю сегодня вечером в Прагу. Тебе случайно не надо в Прагу?

— Очень надо, — улыбнулась Лера. — Ведь там будешь ты.

— Прилетай, а?

— Чёрт! — подскочила Лера, пытаясь удержать ухом телефон и спасти то, что осталось на сковороде. — Я подпалила ужин.

— Мн-н-н… — даже сквозь грохот сковороды, было слышно, как Кирилл ударился и лбом, и телефоном об стол. — И ты готовишь ужин.

— Я порчу Витькины продукты, — открыла Лера окно, чтобы проветрить кухню и села.

— А я чувствую себя Чудищем из «Аленького цветочка», которое умирает от тоски, лёжа на столе. Без любви, без ласки… без ужина.

— Чудо ты моё, а не чудище. Я, кстати, тоже улетаю скоро. На Сахалин. Новый квартал начался плохо. А потом начнётся круговерть с договорами на следующий год.

— Да, да, и нас собирают в Праге по тому же поводу. План катастрофически горит. Там ещё намылят мне шею.

Слышать в его голосе эту муку и дальше было выше её сил. Лера не хотела говорить это сегодня, хотела дождаться всё же документы о разводе, но раз уж для себя она всё решила, какая разница озвучит она это сейчас или потом. Она набрала воздуха в грудь и закрыла глаза.

— Кир, я хочу тебе признаться, — в гробовой тишине, что возникла на том конце, Лера продолжила: — На самом деле мне не важно женат ты или нет. Беременна твоя жена или нет. Для меня это больше ничего не значит. Пусть так. Раз это нельзя изменить. Я приму это. Смирюсь. Научусь с этим жить. И я посмотрела вакансии в Москве. Я хочу попробовать.

Он так и молчал. Не издав даже шороха.

— Кирилл?

— Не перебивай, — прошептал он. — Я хочу насладиться этим чувством. Оно называется… надежда. И оно окрыляет.

— Нет, счастье моё, оно называется планы. Так что сам поднимай свою худосочную задницу с этого скрипучего кресла — ищи, где мы будем жить, я хочу знать заранее, откуда я буду добираться до работы и вообще, чего мне там ждать.

— Ты будешь жить у меня на руках. И тебе больше не придётся работать. Просто пиши заявление и прилетай.

— Ну уж нет, — сказала Лера строго. — Во-первых, надорвёшься, если будешь пахать на две семьи. А ты мне нужен здоровый и сильный. А во-вторых, я столько усилий приложила, чтобы втянуться в эту работу. Так что увольняться я не буду, и не проси.

— Мур-р-р! — заурчал он как кот. — Как я люблю, когда ты такая деловая. Ну, выбирай тогда сама, что тебе понравится из вакансий. Обсудим. И замолвлю за тебя словечко, если понадобится.

— Никакого блата. Даже не вздумай!

— И в мыслях не было, — явно хитро улыбнулся он.

Но, главное, улыбнулся. Ожил. Обрадовался. Воспрял духом.

В дверь позвонили.

— Значит, договорились. Ну, мне пора, — Лера пошла открывать дверь. — Буду ждать звонка из Праги. Целую. До связи.

— Тысячу раз целую. И бесконечно люблю. И задница у меня не худосочная, — отключился Кирилл, пока она не успела возразить.

Лера улыбалась, открывая дверь. Витя вручил ей упаковку бутылочного пива, тоже улыбнулся в ответ, недоумевая, а потом увидел у неё в руках телефон и с пониманием кивнул.

— Он делает тебя счастливой. Жареный лучок? — потянул он носом.

— Типа того, — смущённо пожала она плечами. — Немного недоглядела, но, надеюсь, будет съедобно.

Но пока он переодевался, Лера первым делом бросилась не накрывать на стол, а искать в чемоданах книжку, что дал ей дед Кирилла. Эта Настина беременность напомнила Лере о том, что дед что-то хотел сказать. Дал ей какие-то бумаги, которые Лера так и не прочитала. Она помнила, что выложила книжку с бумагами из сумки по прилёту, а потом благополучно забыла в той суете и нервотрёпке, что навалилась. Конечно, мама её не взяла. Как и много других, важных для Леры мелочей, о которых она сама заранее не позаботилась, а теперь без них страдала.

— Наверно, придётся ехать к Артёму, — Лера уже носила на стол перед телевизором закуски, пока Витя, вытирая полотенцем волосы, стоял по центру комнаты. — Забыла кое-что. Надеюсь, дождусь, когда он уедет на вахту. И надеюсь, он не сменит замки.

— А прописана ты где? — отошёл он с прохода, стараясь ей не мешать.

— У мамы, — крикнула Лера из кухни.

— Тогда имеет полное право сменить.

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — в этот раз она прошла мимо него с последним блюдом в руках. — Давай за стол, пока не остыли.

— Боже, как я от этого отвык, — сел брат на диван и уставился на заставленный стол с благоговением. — В доме пахнет едой. Меня ждут к ужину. Обо мне заботятся. Если бы ты только знала, как это… В общем, за это можно душу отдать. И мне не будет её жалко.