Держава (том второй) - [169]
«Непостижимо отчего, но каждое столетие российским господам хочется перемен… Как там в стихе:
Смешно… Право слово, смешно… Мода пошла с декабристов… Сто прапорщиков захотели управлять государством… Примерно так Грибоедов сказал. И все либералы радеют за народ. А большинство народа разве их поддерживает? — рассуждал Максим Акимович, сидя дома в кабинете, и с удовольствием читая творенье рук и ума Победоносцева. Последнего рыцаря самодержавия… — Интересно, что бы с этими князьями Мирскими сделали пришедшие к власти сапожники?.. Не дай Бог, конечно, это увидеть и до этого дожить. И у государя в семье не всё ладно… Хотя он вида не подаёт, но на охоты зачастил… Шепчутся, что связано это с его сыном… — задумался Рубанов. — Лучше бы Акимом нарекли отпрыска… или Максимом… Но государя с малолетства привлекал образ царя Алексея Михайловича… А ведь Алексеем звали убиенного сына Петра Первого… Да ещё эти черногорки Милица и Стана, — хмыкнул он и, глянув на закрытую дверь, поднялся из кресла, вытащил из тайного места в шкафчике коньячок и плеснул немного в рюмку. — Дело другое, — согрев душу, вновь расположился в кресле, предавшись размышлениям. — Весь двор их язвительно называет: «черногорка номер один — Стана, и черногорка номер два — Милица», — рассмеялся Рубанов, и вновь с опаской глянул на дверь. — Моя супруга хоть и не черногорка номер три, но тоже иногда чудесница бывает, — с нежностью подумал он. — Мигом за дурачка слабоумного сочтёт, увидя, что гогочу в одиночестве… Враз поинтересуется: «Сударь, сочиняете репортаж из жёлтого домика?», «Нет, — отвечу, — пишу записки сумасшедшего генерала «Шесть часов в конке», — даже прикрыл рот ладонью, фыркая из–под неё иноходцем. Плеснув уже не в рюмочку, а в стаканчик, успокоился. — Находит же иногда, как на Собинова, — чуть было опять не развеселился он. — Великим князьям из клана Николаевичей «повезло» с жёнами. Милица Петру досталась, а Николаю Николаевичу или Николаше, как его в романовской семье называют — Стана».
По ассоциации с именем вспомнил о гвардейском напитке, и, выглянув в дверь, ни капельки не маскируясь, велел пробегающему Аполлону занести в кабинет: размолотый в пыль сахар, лимон и размолотый на мельнице кофе.
— Ирине Аркадьевне скажи, ежели поинтересуется, кофейку надумал испить, — поднял своё настроение до верхнего уровня, на коем обитают генералы от кавалерии.
«Интересно, где мой старшенький время проводит?» — уселся в обжитое кресло, ожидая лакея, коего мадам Камилла, пользуясь данной ей властью, возвела в камергеры.
Когда тот принёс на подносе заказ, Максим Акимович, выпроводив соглядатая, посыпал смесью кофе и сахара ломтик лимона, аппетитно закусив им рюмочку коньяка.
Закурил, умиротворённо глядя в окно.
«Данный рецепт, в гвардейском кругу именуют «николашкой», — вновь устроившись в кресле, вытянул к камину ноги, смакуя сигару. — В честь великого князя Николая длинного, как зовут его в гвардии. Наверное, сидя на гауптвахте, название придумали, — решил ещё раз отведать «николашку». — Все помешались на чудесах, — после произведённой процедуры, вновь выпустил к потолку душистый сигарный дым. — Если уж мой учёный брат спиритизмом увлёкся, что же говорить о черногорках… И царицу втянули. Как сына родила, увлечение прошло, но на пальце с тех пор носит перстенёк с эмблемой свастики… На русском севере её даже на рубахах вышивают… Символ Возрождения и Божественного начала…».
Аким гулял по городу пешком, а не на извозчике, что весьма осуждал полковник Ряснянский.
Мимо пролетали купцы в старомодных енотах. Господа катили в шубах с бобрами. Офицеры, в николаевских шинелях и пальто, с удивлением глядели из ковровых саней с отлётом на одиноко бредущего павловца.
У раскрытого окна закусочной, где машина с треском и хрипом крутила барабан с «Варягом», на низенькой тележечке сидел безногий солдат в грязной шинели, и в старую, свалявшуюся маньчжурскую папаху собирал подаяние.
Рядом с ним веселилась небольшая компания.
— Ну что, сражатель, ноги царю–батюшке подарил? — смеялся Яша Шамизон, выкатывая воловьи очи из–за круглых очков.
— Так вам, дугакам и надо, — злорадствовала Ася Клипович. — Что тебе плохого микадо сделал, что ты воевать к нему полез?
Солдат в растерянности улыбался, не понимая, чего добиваются от него господа.
«Пощады никто не желает», — скрипела музыкальная машина.
К своему удивлению, рядом с бывшим одноклассником, Аким увидел сестру.
Лиза с ненавистью глядела на человека в шинели, и что–то зло выговаривала ему.
Что именно, Аким не расслышал.
А какой–то прыщеватый, худой очкарик в пальто с бобровым воротником, ничего не говоря, плюнул в лицо солдату, и пнул папаху, отлетевшую к двери трактира.
Так же молча, ни слова не говоря, Аким подошёл к худому, и без размаха ударил по щеке, стараясь унять ярость, чтоб не пристрелить студента. Так он определил его статус.
Прыщавый субъект, дёрнув головой, чуть не свалился на тротуар, но удержался на ногах, с ужасом глядя на офицера и рыбой раскрывая рот.
Роман В. Кормилицына «Излом» – попытка высказаться о наболевшем. События конца двадцатого века, стёршие с карты земли величайшую державу, в очередной раз потрясли мир и преломились в судьбе каждого нашего соотечественника. Как получилось, что прекрасное будущее вдруг обернулось светлым прошлым? Что ждёт наших современников, простых рабочих парней, пустившихся в погоню за «синей птицей» перестройки, – обретения и удачи или невзгоды и потери?Книга, достоверная кропотливая хроника не столь отдалённого прошлого, рассчитана на массового читателя.
Третий том романа–эпопеи «Держава» начинается с событий 1905 года. Года Джека—Потрошителя, как, оговорившись, назвал его один из отмечающих новогодье помещиков. Но определение оказалось весьма реалистичным и полностью оправдалось.9 января свершилось кровопролитие, вошедшее в историю как «кровавое воскресенье». По–прежнему продолжалась неудачная для России война, вызвавшая революционное брожение в армии и на флоте — вооружённое восстание моряков–черноморцев в Севастополе под руководством лейтенанта Шмидта.
Исторический роман «Разомкнутый круг» – третья книга саратовского прозаика Валерия Кормилицына. В центре повествования судьба нескольких поколений кадровых офицеров русской армии. От отца к сыну, от деда к внуку в семье Рубановых неизменно передаются любовь к Родине, чувство долга, дворянская честь и гордая независимость нрава. О крепкой мужской дружбе, о военных баталиях и походах, о любви и ненависти повествует эта книга, рассчитаная на массового читателя.
Весёлое, искромётное повествование Валерия Кормилицына «На фига попу гармонь…» – вторая книга молодого саратовского прозаика. Жанр её автором определён как боевик-фантасмагория, что как нельзя лучше соответствует сочетанию всех, работающих на читательский интерес, элементов и приёмов изображения художественной реальности.Верный авторский глаз, острое словцо, динамичность сюжетных коллизий не оставят равнодушным читателя.А отсмеявшись, вдруг кто-то да поймёт, в чём сила и действенность неистребимого русского «авось».
Роман «Держава» повествует об историческом периоде развития России со времени восшествия на престол Николая Второго осенью 1894 года и до 1905 года. В книге проходит ряд как реальных деятелей эпохи так и вымышленных героев. Показана жизнь дворянской семьи Рубановых, и в частности младшей её ветви — двух братьев: Акима и Глеба. Их учёба в гимназии и военном училище. Война и любовь. Рядом со старшим из братьев, Акимом, переплетаются две женские судьбы: Натали и Ольги. Но в жизни почему–то получается, что любим одну, а остаёмся с другой.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».