Деревянные пятачки - [65]

— Может, и было. Не помню.

— Что же, вы до такой степени были пьяны?

— Точно. Это вы, наверно, сами знаете, когда мешаешь чачу с сухим вином, да еще с пивом.

— Может, все-таки кое-что вспомните?

— Не-а...

— Есть подозрение, что вы толкнули Прокусова под поезд.

— Зачем мне его толкать?

— Вы ссорились с ним?

— Это бывало. Он старик вредный был, но только я на него не злился.

— Вы накануне поругались с Прокусовым?

— Не-а, чего мне с ним ругаться...

— А вот путевой обходчик Смирнов утверждает, что вы накануне громко ругались. Это было к вечеру.

— А-а, так это было. Он, черт старый, не тем будь помянут, накинулся на меня, будто я ему во двор нарочно корок мандариновых набросал. А у нас в доме с месяц, если не больше, и мандарин-то не было.

— Почему же он решил, что это вы набросали? Значит, подобные прецеденты бывали раньше?

— А ему только прицепиться бы... Уж такой сполох. Но только не бросал я.

— Откуда ж они взялись?

— Этого я не знаю.

— Ну как же так, с неба не могли они упасть?

— Этого я не знаю.

— Вы угрожали Прокусову проломить голову?

— Зачем это мне?

— Наверно, надо было, если угрожали.

— Не угрожал я.

— А путевой обходчик утверждает, что угрожали.

— Зачем это, что я, бандит, что ли!

— Значит, отрицаете?

— Отрицаю.

— Попробуйте вспомнить, все же, может, угрожали?

— Нет.

— Вы, конечно, знаете вашего соседа Михаила Алексеевича Краснова?

— Ну как же, знаю.

— Он тоже утверждает, что вы грозились проломить голову Прокусову.

— А он все может сказать.

— Это почему же?

— Ухаживал он тут за одной, а я на ней женился. Ну вот он и в обиде. Так что вы не особо верьте ему. Всякого может наговорить.

— Уже случалось?

— Нет, но может.

— Путевой обходчик и Краснов были вместе, когда вы грозились проломить голову Прокусову?

— Вот далось вам это дело! Да если и сказал, так под горячую руку. Мало ль чего в ругани не ляпнешь... И зря вы это записываете!

— Почему вы побежали домой, вместо того чтобы сообщить в милицию о гибели Прокусова?

— Не знаю... Испугался, наверно...

— Дома вы сказали о том, что увидали на путях?

— Не помню. Верно, был здорово пьяный...

— Жена была дома?

— Дома.

— Как же вы это запомнили?

— А где же еще ей быть?

Из протокола допроса Фроловой Веры Сергеевны

— В какое время вернулся ваш муж в день гибели Прокусова Ивана Федоровича?

— А только прошла электричка, которая в семь пятнадцать проходит. И тут же вскоре товарняк прошел. Вот тогда он и явился. Что-то около половины восьмого.

— Как он выглядел?

— А хуже некуда! Еле на ногах стоял.

— Таким он часто является домой?

— Хватает.

— На этот раз вы не заметили ничего в нем, что вам бросилось в глаза?

— Да нет... Только очень пьяный.

— Когда вы узнали о гибели Прокусова?

— А сразу же и узнала, как муж пришел. Он мне сказал.

— Как он вам сказал?

— Старика зарезало поездом. Вот так сказал.

— И вы сразу поняли, что погиб Прокусов?

— А кто же еще? Больше у нас поблизости стариков нет.

— И что же, вы побежали?

— Да, побежала... Только я смотреть не стала. Как увидала людей да фонарики, так и сердце у меня замерло...

— Из-за чего ваш муж поссорился с Прокусовым?

— Не знаю... Они часто схватывались.

— А вы ссорились с Прокусовым?

— Нет.

— Он плохой был человек?

— Говорили, плохой, но для меня он был хорошим. Только жизнь у него не сложилась удачливо. Первая жена ушла от него, когда он был в заключении. Это ведь нелегко пережить такое.

— Откуда вы узнали, что он был в заключении?

— Он рассказал.

— Почему он вам рассказал?

— Плакала я, муж побил. Ну, а Иван Федорович пожалел меня. Вот тогда и рассказал. Что всякое бывает в жизни. Не надо отчаиваться... Он был добрый, только нервный очень...

— Я видел, вы плакали на похоронах. Жалели его?

— Да. Очень.

— И его жену жалели?

— Жалко, конечно, но не так...

— Почему же?

— Ну, не всех одинаково жалеешь. Разные люди-то...

— В каких ваш муж отношениях с Красновым?

— А ни в каких. Встретятся — отвернутся, будто и не знают друг друга.

— Почему?

— Обижается на него Михаил. Считает, что отбил меня от него.

— А на самом деле?

— Что «на самом деле»?

— Вы сказали — «считает».

— Ну да, а ведь только не силком же я вышла замуж за Василия.

— Значит, по любви?

— Теперь уж и не знаю...

— А сейчас любите?

— Спрашиваете вы... Чего ж в нем любить, если он чуть не каждый день пьяный. Другой раз с досады подумаю, да хоть бы опился совсем, на один уж конец!

— У вас дети есть?

— Дочка... Другой раз не знаю, как и успокоить. Вся, как паутинка на ветру, дрожит...

— Что ж вы в милицию на него не пожалуетесь? Привели бы к порядку.

— Легко вы говорите. Это ведь он когда пьяный, а трезвый-то и дочку приласкает и для меня все сделает.

— Извините, что отвлекся. Скажите, в каких вы отношениях с Красновым?

— Какие же могут быть у нас отношения? Никаких...

— Ну, а при встрече здороваетесь?

— А чего ж, не враги мы... Только уж так получилось, что я обидела его. В то время не понимала...

— Он семейный?

— Нет, с матерью живет.

— Разговариваете вы с ним?

— А о чем говорить-то?

— Значит, за все эти годы вы ни разу с Михаилом Красновым не поговорили?

— Я — нет.

— А он?

— Как-то сказал мне, чтобы я уходила от своего...