Деревья умирают стоя - [21]

Другой. Тогда, чего же мы теряем время? Можем обделать дельце ко всеобщему удовольствию. Двести тысяч стоит жизнь вашей драгоценной бабушки. Дешево, а?

Изабелла. Подлец!.. (Кидается к нему, хочет ударить)

Открывается дверь слева, входит бабушка.

Бабушка. Что здесь происходит, Изабелла?

Изабелла(бежит к ней). Бабушка!

Бабушка. Если не ошибаюсь, я видела сеньора вчера вечером… (Идет к нему) Вы хотите поговорить с кем-нибудь из нашей семьи?

Изабелла. Нет. Сеньор пришел проститься. (Умоляюще) Ведь вы уезжаете, правда, сеньор?

Другой. Я не для того проделал такое длинное путешествие, чтобы возвращаться с пустыми руками.

Изабелла. Это неправда! Не слушайте его, бабушка!

Бабушка. Что с тобой, дорогая? Что за манера принимать гостей? Простите ее. Она немного нервна. Оставь нас. Мне кажется, сеньор хочет сообщить мне что-то важное.

Изабелла. Нет, он не хочет! Я сама вам скажу, потом, когда он уйдет!

Бабушка(резко). Довольно, Изабелла. Иди в сад, и не возвращайся ни под каким предлогом, пока я тебя не позову, слышишь? Ни под каким предлогом! Иди.

Изабелла быстро выходит, закрыв лицо руками. Бабушка пристально смотрит на незнакомца, наконец спокойно подходит к нему.

Вижу, вы хотите сказать мне что-то очень важное. (Садится) Садитесь, пожалуйста.

Другой. Нет, спасибо. Наш разговор будет краток.

Бабушка. Так, значит, вы предприняли длительное путешествие, чтобы говорить со мною? Откуда же вы приехали, сеньор?

Другой. Из Канады.

Бабушка. Хорошая страна. Мой внук тоже приехал оттуда, несколько дней тому назад. Ведь вы знакомы с моим внуком?

Другой. Да, хорошо знаком… Думаю, много лучше, чем вы сами.

Бабушка. Это возможно… Мы так долго не виделись! Когда он ушел из этого дома…

Другой. Когда его выгнали ни за что.

Бабушка. Да, вы правы. Когда мой муж выгнал его, я за него боялась. Голова у него была горячая. Но я верила в его сердце! Я знала, если он только вспомнит обо мне, он не сделает дурного. Так и случилось. Стали приходить письма, с ними — новая жизнь. И, наконец, он сам приехал ко мне.

Другой. Я знаю эту сказку. Только не знаю, как вы могли поверить ей, в ваши годы.

Бабушка. Я вас не понимаю.

Другой. Скажите, сеньора, вам никогда не приходило в голову, что письма могли быть фальшивыми?

Бабушка. Письма, фальшивые!?

Другой (резко). Все. Письма, и эта дурацкая история, и ваш внук собственной персоной. Что вы, ослепли или нарочно закрываете глаза?

Бабушка(поднимается). В чем вы хотите убедить меня? Что этот веселый и счастливый мальчик, живущий под моим кровом, — не внук мне? Что настоящий, мой, последняя капля моей крови — вот этот несчастный подлец? Это ты пришел сказать мне, Маурисьо?

Другой. Бабушка!..

Бабушка. И, чтобы нанести этот удар старой женщине, ты пересек море? Можешь гордиться. Дело, достойное мужчины!

Другой. Кончим. Значит, ты тоже участвовала в фарсе?

Бабушка. Нет. Я не знала до вчерашнего вечера. Когда я тебя увидела, у меня открылись глаза. Потом уже нетрудно было заставить дедушку все рассказать. Это было так страшно!.. Я не могла поверить. Только одно оставалось: «При мне он не решится»… И я ждала до конца. Доброго слова, раскаяния, колебания… Чего-нибудь, чтоб тебя простить. И не дождалась. Ты полез в самую рану своими грязными пальцами… туда, где болело больше всего.

Другой. Я иначе не мог, бабушка. Мне надо спасать шкуру!

Бабушка. Я знаю сумму. Ты сам сказал ей: «Двести тысяч стоит жизнь вашей драгоценной бабушки». Нет, Маурисьо. Она столько не стоит. Я бы отдала ее тебе за одну слезу. Теперь поздно плакать. Чего ты ждешь? Ни гроша я не дам, чтоб спасти эту шкуру, в которой нет ничего моего!

Другой. Ты дашь мне подохнуть на улице, как собаке?

Бабушка. Разве это не твой закон? Имей хотя бы мужество следовать ему.

Другой(хрипло). Подумай, не только меня могут убить! Может быть, придется убивать мне!

Бабушка. Ради твоей души. Маурисьо, не говори больше! Если в тебе есть еще что-нибудь человеческое, если ты хочешь еще сделать что-нибудь для меня, уходи отсюда, сейчас же!

Другой. Тебя так раздражает мое присутствие?

Бабушка. Ни минуты! Разве ты не видишь: у меня кончаются силы, мне трудно стоять… и я не хочу упасть перед тобой. Вон!

Другой. Ты сама будешь виновата.

Бабушка. Вон!

Другой выходит. Бабушка без сил падает в кресло, захлебывается слезами.

Трус… трус!..

Пауза. Входит сеньор Бальбоа, подбегает к ней.

Бальбоа. Эухения, дорогая… Я ведь говорил, ты не сможешь.

Бабушка. Ты видишь, я смогла. Сильная боль прошла уже. Хуже всего — след, горе приходит потом, молча и захватывает так медленно, медленно… Но к нему я привыкла. Мы старые друзья. (Выпрямляется) Дети ничего не слышали?

Бальбоа. Ты не хочешь им говорить?

Бабушка. Ни за что. Я обязана им лучшими днями жизни. А теперь я могу сделать что-то для них. (Встает, зовет громко) Маурисьо! Изабелла!

Бальбоа. Откуда ты возьмешь силы?

Бабушка. Это последний день, Фернандо. Пусть не видят меня побежденной. Жизнь моя кончилась, но я стою. Как деревья.

Входят Изабелла и Маурисьо.

Что за печальные лица? Еще будет время печалиться завтра.

Изабелла. Тот человек ушел?

Бабушка. Да, только что. Что за странный человек! Говорит, что проделал длинное путешествие, чтобы говорить со мной, смотрит на меня, молчит и уходит, как пришел.