Деревня дураков - [10]
– Ты, баушка, не забыла, – на всякий случай напомнил он, – я больше не Илюша, а Илья Сергеич? Пятиклассник.
Евграфовна расплывчато улыбнулась. Илья Сергеич натянул свои неопределенного цвета шорты, отхватил от обеденного батона обе горбушки – преступление, каравшееся со всей строгостью семейного закона, – набил карманы сахаром и выскочил на двор.
Ванька с Витькой были мрачны.
– Пока ты там чесался, к нам Минкин пристал, – сообщили они.
Трехлетний Минкин, цепко держась за Витькину штанину, решительно глядел из-под панамки, готовый отвоевывать свое место в этом суровом мужском мире.
Конечно, поспевать за большими мальчишками Минкину, который еще не говорил, было тяжело, и каждый день оборачивался чередой горьких обид и разочарований. Особенно с тех пор, как Ванька, Витька и Илья Сергеич перешли в пятый класс и дружно решили, что водиться с таким соплёй – ниже их достоинства. Но выбора у Минкина не было. Не со старухами же на бревнышке сидеть!
Посовещавшись, они решили сгонять на разведку к психовке. Минкин был оставлен на стрёме в придорожных лопухах, а пятиклассники с великими предосторожностями полезли через забор, хотя калитка была не то что открыта – снята с петель и валялась тут же в крапиве.
Елозя животами по росистой траве, они подползли к самому дому и затаились. В этот момент внутри что-то с грохотом упало и покатилось по полу. Любка невнятно ругнулась. Пятиклассники вжались в землю.
– А мозговые болезни заразны, – прошептал Витька. – По телику слышал.
– Тише ты! – шикнул Илья Сергеич. – Щас как выпрыгнет. И на тебя начихает!
– А тебя в губы поцелует!
– А тебя в гланды лизнет!
– Заткнитесь вы! – зашипел Ванька, дико вытаращив глаза.
Они затаились и прислушались. Любка ходила по дому, пела, бормотала и, судя по мерному топоту, еще и приплясывала. Скрипели старые половицы. Истошно вопили галки, обдирая с психовкиной крыши толь.
– А тебе в рот слюней напустит! – выдохнул Витька и тут же получил локтем в бок.
Любка подошла совсем близко к окну. Погремушка, с которой она не расставалась, громыхнула почти у них над головами. Любка оперлась на подоконник, булькнула горлом и вдруг со всей мочи грянула:
Зажав рты ладонями, мальчишки беззвучно затряслись. Первым не выдержал и гоготнул покрасневший от натуги Витька. Тут же с облегчением заржали в голос Ванька и Илья Сергеич.
– Ба! Да у нас гости! – обрадовалась Любка и свесилась из окна.
Но пятиклассники уже вылетели в калитку, совсем забыв, что договорились уходить огородами, чтобы отвязаться от Минкина.
– Психовка! Психовка! В голове шпаклевка! – на бегу выкрикнул Илья Сергеич и даже умудрился запустить камнем в психовкин дом; правда, не докинул.
Они помчались по главной улице, преследуемые сурово сопящим Минкиным, и отдышались только в церковном дворе, в тени запертой на замок колокольни.
– Там черт живет, – сообщил всезнающий Витька. – Сам видел.
– А Человека-паука ты не видел? – презрительно спросил Илья Сергеич.
– Я всех видел, – неопределенно соврал Витька.
Сарай отца Константина был открыт, но внутри никого не было. Пятиклассники нерешительно помялись на пороге, соображая, как воспользоваться отсутствием хозяина. Первым, к страшной досаде Ильи Сергеича, опять оказался Витька.
– Старый поп Михей, – таинственно сказал он, – где-то тут сокровище запрятал.
– Какое у него сокровище, – усомнился Ванька.
– Штопаные носки! – съязвил Илья Сергеич.
– Дураки! Он оттого и бедный был, что все деньги на жемчужину потратил!
– Жемчужину? – ахнули пятиклассники, забыв раздоры.
– Я когда отцовской дроби наглотался, – начал Витька, наслаждаясь всеобщим вниманием, – меня бабка в церковь таскала, святой водой отпаивать, так как доктор запил.
– Ага, это они дядь Вову в армию спроваживали, – вставил Ванька. – У меня тогда батя чуть в печке не сгорел.
– Так вот. А старый-то поп прямо в церкви и рассказывает. Мол, раньше у меня полным-полно всего было. И жемчуги, и доллары, и тачки. А потом, говорит, один барыга показал мне самую прекрасную в мире жемчужину. И я всё-всё распродал, что у меня было, и ее купил.
– Ну и?
– Я так думаю, здесь припрятал. Больше-то негде.
В следующие полчаса, строго наказав Минкину дежурить у ограды, пятиклассники перерыли весь сарай, простучали стены, заглянули даже в умывальник – и ничего интересного не обнаружили.
– Значит, во дворе зарыл, – нашелся Витька.
– Надо копать, – решил Ванька.
– Застукают, – возразил Илья Сергеич. – А она хоть большая?
– С куриное яйцо-то будет, – авторитетно определил Витька. – А то и с футбольный мяч.
И они так замечтались про сокровище старого попа, что опять забыли сбежать от Минкина, и вчетвером пошли к речке.
– Минкин, гляди, там мальки. Да ты ляжь, так виднее.
Минкин, чуя подвох, недоверчиво таращился на Илью Сергеича.
– Они в иле живут, – подтвердил Ванька.
– Целая стая, – добавил Витька.
Любопытство наконец перевесило, и Минкин, улегшись животом на теплые доски моста, заглянул в воду. Змеились в глубине зеленые пряди речных растений, колыхалось, разъезжаясь по швам, белое солнце, скользили бесшумные водомерки.
В этой, во многом философской, сказке Натальи Ключарёвой маленький читатель оказывается свидетелем драматических событий. Они происходят в древней стране улиток, народ которой живет по своим законам и верованиям. Как воспримет «улитный народец» идеи, опровергающие старинные традиции? И когда получит весть о таинственном Короле улиток, которого никто не видел, но которого каждый мечтает встретить? В ответах на эти вопросы содержится живой, не назидательный, а пропущенный через сердце урок постижения истины.
Что будет, если патологически одинокий мужчина влюбляется в творческую женщину, вся жизнь которой – сплошной полет, фейерверк и волшебство превращений? Кто кого изменит и изменит ли вообще? Роман Натальи Ключаревой весь создан из звенящих колокольчиков надежды и тихих шорохов разочарований, из женских капризов и мужских сомнений, – эта мелодичная проза идет словно от самого сердца и говорит о главном самыми простыми словами…
«Россия: общий вагон» (претенциозное название выглядит чересчур публицистически, однако это именно роман) - это попытка нарисовать панораму России середины нулевых годов, России «снизу»; единственный, кажется, роман, в котором зафиксирован всплеск народного гнева, связанный с зурабовским законом о монетизации льгот.Студент истфака Никита путешествует по России - «в поисках России». Он тяжело переживает зло, причиненное другим, и возможно, с этим связана его странная особенность - без особых причин он падает в обморок.
Книга первая. Посвящается Александру Ставашу с моей горячей благодарностью Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Этот несерьезный текст «из жизни», хоть и написан о самом женском — о тряпках (а на деле — о людях), посвящается трем мужчинам. Андрей. Игорь. Юрий. Спасибо, что верите в меня, любите и читаете. Я вас тоже. Полный текст.
Книга представляет собой оригинальную и яркую художественную интерпретацию картины мира душевно больных людей – описание безумия «изнутри». Искренне поверив в собственное сумасшествие и провозгласив Королеву психиатрии (шизофрению) своей музой, Аква Тофана тщательно воспроизводит атмосферу помешательства, имитирует и обыгрывает особенности мышления, речи и восприятия при различных психических нарушениях. Описывает и анализирует спектр внутренних, межличностных, социальных и культурно-философских проблем и вопросов, с которыми ей пришлось столкнуться: стигматизацию и самостигматизацию, ценность творчества психически больных, взаимоотношения между врачом и пациентом и многие другие.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.
История акушерки Насти, которая живет в Москве в недалеком будущем, когда мужчины научатся наконец сами рожать детей, а у каждого желающего будет свой маленький самолетик.