Денис Давыдов (Эскадрон гусар летучих) - [12]
— Черт побери, выходите!
И Денис направился к лестнице, ведущей на второй этаж, но сверху тотчас скатился к нему человек с возгласом:
— Денис Васильевич! Вы ли это?! Не верю! Не верю глазам!
— Устимович! — произнес в изумлении Денис, не сразу узнав его.
Да и впрямь, его, не сразу можно было узнать: он постарел, осунулся, однако же был в теплом, уютном, даже, если угодно, франтовском халате, лысеющие волосы припомажены, усы нафабрены, лицо аккуратно выбрито, словно он готов был к приему гостей, нужно только сбросить халат, надеть сюртук.
— Неужели наши уже пришли? Неужели такое счастье? — говорил он в нервном возбуждении.
— Скоро уж, — ответил Денис, разглядывая Устимовича.
— О, скорее бы. Живу как на бомбе!.. Страх, ужас…
— Французы?
— Ой, были. Давно были. А теперь бегут мимо. Я-то — в сторонке, в сторонке от большака.
— Ну, ладно, там разберемся. Мне надобно коней накормить, гусар напоить, — озабоченно проговорил Денис.
— Боюсь, ничем помочь не смогу. Дворня-то вся в лес ушла…
— И вы один здесь?
— Да, да, — замотал головой Устимович. — Один, один…
— Послушайте, — нетерпеливо перебил Денис. — А где граф Нелюбов?
— Вы ничего не знаете? Боже мой! Он погиб, как герой! Умер на моих руках! И похоронен здесь.
— А Катрин?..
— Слава богу, жива. Очень переживала смерть старика, болела.
— Где она?
— В надежном месте, Денис Васильевич, не беспокойтесь, — как-то неопределенно ответил Устимович.
Они стояли на сельском, кладбище, высоко над рекой, сняв шапки. Деревянный крест, занесенный снегом, обозначил могилу старого графа. Денис растроганно говорил:
— Простите меня, Устимович, а ведь я вас не любил. Вы оказались благородным человеком…
А когда они возвращались к усадьбе, веред ними выросла толпа хмурых мужиков. Устимович испуганно посмотрел на Дениса и заспешил, хотел было пройти поскорее, но из толпы выдвинулся маленький мужичок и остановил Дениса.
— Ты, что ль, Дениска? Бают, Емелькин сынок? — спросил он тоненьким, злым голосом.
— А ты кто таков, чтобы я тебе кланялся? — оборвал его Денис.
— Санька я! Криком меня не бери! Я сам с каторги!.. — Он то и дело поглядывал на Устимовича. — Не видишь, к тебе за судом пришли, как к старшому.
Мужики молча поклонились, не низко, шапок не ломали, с достоинством. И маленький повысил голос:
— Иуда хлебом нашим французов кормил, мясом и вином их услащивал! Усадебку свою, блюдолиз, выручил, на кровь русскую, злодей, променял!
— Лжет он, каторжник! — крикнул Устимович, багровея.
— Иной каторжный за Россию скорее свою кровь отдаст, чем другой из благородных, — прогудел в толпе седой бородач. — Не врет Санька, народ свидетель.
— Денис Васильевич, не верьте! — лихорадочно заговорил Устимович, хватая Дениса за рукав. — Не усадьбу спасал, видит бог, не себя! Я сироту спасал… Катрин… Я был ей единственной защитой…
Но Денис, уже не слушая его, направился к дому. Устимович бежал за ним, мелко, дробно семеня ногами, обутыми в белые, тонкие валенки.
В первой большой комнате — не то гостиной, не то столовой, хозяйничали Денисовы партизаны. Натаскали дров, затопили печь. Стало жарко, дымно, душно. Курили, сиделки у огня, скинув зипуны и тулупы, развесили сушиться портянки.
Денис сразу направился к внутренней лестнице. Увидав своего командира, Васька Буделек поспешил за ним, а Устимович, обгоняя его, торопливо говорил Денису:
— Умоляю, она больна, у нее нервное расстройство… Надо предупредить… подготовить…
Они были уже наверху, в большом светлом коридоре второго этажа, Устимович побежал впереди Дениса и остановился у одной из дверей, приложил палец к губам — тсс! — прислушался и робко постучал.
— Оставьте меня! — раздался раздраженный голос Катрин.
Устимович посмотрел на Дениса и развел руками — видите, мол, я же говорил…
Но Дениса это мало смутило.
Отстранив Устимовича, он постучал громко и настойчиво.
— Я же сказала, не пущу! — уже с гневом крикнула Катрин.
— Это я, Катрин. Денис Давыдов.
И дверь распахнулась. Но едва увидев его, Катрин отскочила и, прижавшись к подоконнику, с испугом смотрела на страшного бородача.
Он улыбнулся ей своей белозубой улыбкой.
— Дени-ис! — Она назвала его просто по имени и кинулась к нему.
Он гладил ее руки, а она, вдруг уткнувшись в его плечо, зарыдала.
Устимович стоял у двери, не спуская с них глаз, но в комнату не входил, а Буделек похаживал позади него, тихонько насвистывая.
— Не плачьте, — в замешательстве говорил Денис, — я женских слез не выдерживаю…
Устимович сделал шаг, переступая порог, но она коротко приказала:
— Уйдите!
И он выскользнул в коридор, замер там у стены.
— Господи, — прошептала она. — Я не могу его видеть!.. Что мне делать-то? Что?
— Делать надобно, что сердце велит, — сказал Денис, хмурясь.
— Сердце у меня одно. Одному и принадлежит. И вы знаете — кому… Где же он? Жив ли?
— В полном здравии, — сказал Денис, и голос его не дрогнул. — Герой. Отменно воюет. И думаю, примерно верстах в пятидесяти отсюда…
— Боже мой, совсем рядом!
— Ну, это как сказать…
— Если бы Жано знал, что я здесь! — И Катрин разрыдалась с новой силой. — Я пойду к нему! — вдруг пылко воскликнула она. — Пешком! И ничто не остановит меня! Вы покажете мне дорогу, Давыдов?
С. А. Ермолинский (1900–1984) — известный сценарист, театральный драматург и писатель. По его сценариям сняты фильмы, по праву вошедшие в историю кинематографа: «Земля жаждет», «Каторга», «Поднятая целина», «Дорога», «Неуловимые мстители» и мн. др. Он является автором ряда пьес, постановка которых была отмечена как событие в театральной жизни: «Грибоедов», «Завещание» и «Ни на что не похожая юность».Но сам он главным делом своей жизни считал прозу, которой посвятил последние годы, и прежде всего повесть-воспоминание «Михаил Булгаков».
О пареньке Степе, который мечтает стать капитаном дальнего плавания. Степан настолько погружен в свои мечты что прослушивает все уроки.
В этой книге впервые собраны пьесы Сергея Ермолинского, известного советского кинодраматурга и драматурга. В книгу вошли шесть произведений, написанных в разной манере: от бытовой пьесы «Синее море» до романтической драмы об Александре Блоке. На глубоко изученном историко-литературном материале построены пьесы о Грибоедове и молодом Пушкине. При всем разнообразии форм и сюжетов творчество С. Ермолинского пронизывает единая тема — тема человека, утверждающего свою цель в жизни, свой нравственный идеал.
Выдающийся английский прозаик Джозеф Конрад (1857–1924) написал около тридцати книг о своих морских путешествиях и приключениях. Неоромантик, мастер психологической прозы, он по-своему пересоздал приключенческий жанр и оказал огромное влияние на литературу XX века. В числе его учеников — Хемингуэй, Фолкнер, Грэм Грин, Паустовский.В третий том сочинений вошли повесть «Дуэль»; романы «Победа» и «На отмелях».
Клаус Штёртебекер — легендарный пират XIV века, один из предводителей братьев-витальеров (пиратов Балтийского и Северного морей), ставший фольклорным персонажем в качестве прототипа Робин Гуда.В 1909 году в Российской империи публиковалась серия анонимных бульварных повестей о приключениях Клауса Штертебекера.
«— Мама, кто живёт за морем?— За морем… живут боги, великие сидхе. Вечно резвятся они в золотых садах Яблочного Эмайна, не зная ни старости, ни печали. А за нижнем морем — царство фоморов, чёрных повелителей смерти.— А кто живёт за границей холмов?— Люди.— А они добрые или злые?— Пока ещё не определились».Сеттинг: древние Скандинавия, Ирландия, Суоми. Столкновение пантеонов, в том числе с ранним христианством.Много сложных незнакомых слов вроде «хирд», «скир», «нойд» и так далее. В качестве сносок вынесены в основном те, что я считаю лежащими за гранью пассивного словаря среднего интеллигента.
Когда еще была идея об экранизации, умные люди сказали, что «Плохую войну» за копейку не снять. Тогда я решил написать сценарий, который можно снять за копейку.«Крепкий орешек» в 1490 году. Декорации — один замок, до 50 человек вместе с эпизодами и массовкой, действие в течение суток и никаких дурацких спецэффектов за большие деньги.22.02.2011. Готово!
В книгу вошло два приключенческо-фантастических романа знаменитого писателя. Первый рассказывает о Гражданской войне в США. Наряду с батальными сценами в романе происходит немало загадочных событий...Во втором романе, «Флаг родины», рассказывается о судьбе Тома Рока, изобретателя разрушительного средства огромной силы. Желание нажиться на своем изобретении доводит Рока до сумасшествия, а его «фульгуратор» становится достоянием международных пиратов. По мотивам этого романа поставлен знаменитый фильм Карла Земана «Тайна острова Бэк-Кап».
Волею случая и по произволу духовных и светских властей недоучившийся школяр Юрась Братчик принимает на себя роль Мессии. Странствуя по просторам Белой Руси со своими «апостолами», труппой жуликоватых лицедеев, он, незаметно для самого себя, преображается и вступает на крестный путь.