Денарий кесаря - [39]

            Оно дало трещину в самом фундаменте, уже после разговора с Григорием Ивановичем. Потом, после того, как Ник сказал всю безжалостную правду о больших деньгах, поехали стены. И, наконец, после того, как он пообщался с дядей Андреем, стала рушиться крыша…

            «Все как три года назад, с точностью, как теперь любят говорить, до наоборот!» – с горечью усмехнулся Стас. Сначала разговор с Григорием Ивановичем, потом с Ником, затем с дядей Андреем. Не хватало только Юрия Цезаревича. Помнится, директор здешней школы тогда сказал, что жить нужно для того, чтобы оставить добрую память, а еще лучше славу в потомках.

            Ну, потомкам, понятно, хорошо и удобно от того, что сделали для них предки. А им-то самим каково при жизни, да и потом, после нее?

            Всё, абсолютно всё перед лицом Вечности теряло свой смысл. То, что казалось крайне важным, незыблемым, главным – на самом деле не выдерживало проверки одним-единственным вопросом: а что потом?

            Да, действительно, можно построить роскошный дом… написать классическую книгу… сколотить несметное состояние… А потом? Ведь через сто лет об этом никто и не вспомнит. А через тысячу и следа от тебя не останется на земле. А через миллион лет? Через миллиард?..

            Зачем же тогда жить? И почему до сих пор молчат родители? Ну не могут они так просто молчать!!!

            Зачем, зачем, зачем? Сто зачем и одно почему.

            И это одно «почему», как только он снова вспомнил о нем, перевесило все сто «зачем».

            «Может, в Москве что? Или с самой Москвой?! - неожиданно с тревогой подумал Стас. – Да нет - об этом бы сразу стало известно! Хотя откуда? У Ленки «елевизор», Григорий Иванович вообще наверняка не смотрит его. Ну и что? В магазине бы только об этом и говорили!» - принялся успокаивать себя Стас и ахнул:

            «Стоп! Совсем я одичал в этой деревне! А интернет?»

            Он торопливо включил ноутбук, подключился через телефон к интернету и с облегчением выдохнул:

            - Слава Богу! Стоит златоглавая!

            Но не успел он порадоваться этому, как новые сомнения стали одолевать его: а вдруг с мамой на нервной почве что? Но тут папа поможет! Он все-таки светило в медицине. А если что с ним самим? Помнится, мама говорила, что в последнее время у него начало пошаливать сердце…

            Стас вскочил и бросился включать свет: во всех комнатах, по всему дому.

            Теперь он был бы рад, если бы вдруг пришел участковый и, увидев его, позвонил родителям. Сам-то он никак не мог позвонить им первый…

            Это неожиданно напомнило ему давний случай, когда он, еще трехлетним ребенком, случайно запер на защелку маму в ванной и потом не открывал, боясь, что она накажет его. Так они сидели оба весь день и плакали, пока не вернулся с работы папа…

            - Что же мне теперь делать? – чуть было не застонал Стас, но тут новая спасительная мысль осенила его:

            «Постой-постой… Я не могу позвонить им… Но у меня В Москве есть приятель, сосед, которого я могу попросить зайти и узнать, как там они… Ну, конечно! И как я сразу до этого не додумался?!»

            Стас покосился на черное окно.

            «А не поздно ли уже? – машинально подумал он и тут же усмехнулся: - Какое поздно? Это тут уже ночь, а для Москвы – еще рано!

            Торопясь еще больше, чем когда подключал ноутбук, он набрал номер, поздравил приятеля с Новым годом и осторожно спросил, не видел ли тот его родителей.

            - Нет, - отозвалось в трубке. – А что?

            - Да погоди ты! Лучше скажи – сегодня ночью или днем ничего такого в подъезде шумного не было?

            - Как это не было? Все-таки Новый год! Пели, пили, стреляли, дрались…

            - Да я не о том! Я о чем-нибудь необычном… Ну… скорая помощь к кому-нибудь не приезжала?

            - Да стояла, вроде, сегодня одна. А что?

            «Нет! Только не это…» - похолодел Стас.

            - Слушай, будь другом! - взмолился он. – Сходи ко мне домой!

            - Зачем?

            - Да просто разведай. Посмотри на моих, как там они – и сразу же сообщи мне!

            - А чего это я туда ни с того, ни с сего пойду?

            - Ну… будто ко мне!

            - А ты что – не дома? – только теперь сообразил приятель.

            - Нет! Я… далеко!

            - Вот новости! Что у тебя там случилось? – заинтересовался приятель. - Ты вообще где?

            - Потом, потом объясню! – пообещал Стас. - Скорее иди! Только, смотри, аккуратней, не выдай! И не вздумай говорить, что это я тебя попросил!

            - Ладно… хорошо… - - озадаченно хмыкнул приятель, хотел было еще что-то спросить, но Стас, опережая его, отключил телефон.

            Минуты, которые потекли, как это ни банально звучало, показались для него вечностью.

            Он снова выключил свет… Прижался разгоряченным лбом к холодному стеклу, за которым было видно светящееся окошко в доме Григория Ивановича. Очевидно, он читал или молился.

            «Хорошие они у тебя!» - вспомнились вдруг его слова.

            Еще бы не хорошие!  Если разобраться, то за все время они ни разу даже не выпороли его! Хотя и было за что. Взять хотя бы эту Покровку. После того, как он, нарушив запрет отца не ходить на карьер, чуть было не погиб на нем во время обвала, а потом и мама учуяла, что он покурил, порки, казалось, было не избежать. Но обошлось. Да и потом, когда он закурил уже всерьез, другие родители так бы поговорили с ним, что он на все жизнь забыл бы про сигареты. А они как поступили?