День в раскольническом скиту - [16]
Одно из двух сохранившихся писем Анны так и начинается: «Томская тайга. 1892 года месяца ноября 8-го дня». Видимо, связи с поселением старообрядцев в томской тайге у Огибениных были давними. В письме от 25 октября 1884 года к дочери Вере К. Т. Огибенин пишет: «А мне не бывало более ни единой черты из Томскова». Думаю, не без благословения деда Клементия оказались в томской тайге его внучка Анна и внук Макар, то есть мой дедушка Макарий Мартинович.
В 1892 году ему исполнилось двадцать два года.
«…Ну, родимая маминька, я стану вас уведомлять. Недавно ездила в Томск посылать билет. Гостила чуть не неделю. Я приехала домой, а Макар поехал на Юксу… а там поедет в город продавать. Он там охотничал. Я только приехала, а матушка Анна поехала в город, потом приехала и, говорят, привезла Макару письмо. Я услыхала – мне не терпится, охота узнать, не от наших ли. Мне вечером Марья Аверьяновна и принесла его… А как взяла в руки и увидала – на адресе Василия Ефимовича рука, скорёхонько распечатала. А как увидала карточку, так не могу сказать, насколько обрадела – увидела своих родных, особенно Ермишу целовала и говорила с ним».
«Особенно вы меня стревожили своей карточкой. Ровно так-то ничего было, не шибко тоскливо, а теперь дак так бы и улетела домой-то. Да только нельзя никак. Всяко, родимые мои, случается, сами знаете, на чужой стороне и вкруг чужих людей».
«А дедушко Израиль, сами знаете, много ли говорит. Ему далась лестовка, только её и знает. Нет ни на минуту время простого – всё молится. А братец (Макар. – Т. О.) со мной мало находится, то на охоте, то где. А я, как залётная пташечка, всё с чужими людьми, только одна Марья Аверьяновна со мной всегда, как родная сестра. …Сейчас ещё Татьяна Никитишна у нас гостит, с нами в одной келье. Макар, если дома, всё у нас больше находится.
Родимая моя мамонька, как были бы у меня сизы крылышки, я вспорхнула бы да полетела со чужой дальной сторонушки да на родимую сторонушку, попросилась бы у родимой мамоньки да под окошичком, вот бы и обрадовала твоё сердечушко».
«Я столько не пишу, сколько на карточку гляжу, на милого на зятюшка, и на сестрицу, и на племянничка. А дядя Макарий всё ещё не видал…».
В другом письме из томской тайги (без даты отправления) Анна обращается к Клементию Трофимовичу (у которого, как уже отмечалось, жила с малолетства и привыкла называть его не дедушкой, а татинькой) и Вере Клементьевне:
«Уведомляю вас, татинька и мамонька, что я письмо ваше получила, посланное 29 апреля, из которого видно, что вы чего-то не совсем в духе и сердитесь, сами не знаете на что. Что будто я хочу удалиться куда-то без слыху. Я этого никогда не согласна делать. И я вам не писала, что хочу уехать, а только сделали предложение по дедушковой просьбе.
…Если бы я была здорова, то давно бы (к вам. – Т. О.) приехала. И на Макара приходить нечего. И ему, поди, некрасно, что я не здорова. Да и хлеб у нас вон какой дорогой. Конечно, хотя вы и не голодом, а, поди, пополам с им. А я здесь первым куском сыта. Да только ничего не ем. Птицы постоянно сколько хочешь ешь – Макар стреляет. Маминька, вы пошлите, пожалуйста, Макару ружьё. Ему его надо, он уж сколько у вас его просит, а вы не посылаете. Ведь оно у вас бесполезно лежит. А он бы стал стрелять им. У него нет хорошего ружья. …Или оно уж продано у вас? Если продано, так непременно отпишите. Он и заботиться не станет. А если буду жива и здорова, нынче летом приеду. А если будет хуже, то не знаю, как Бог велит…».
Таковы немногословные упоминания о Макарии Мартиновиче Огибенине в письмах родственников из XIX века. Полные тексты писем напечатаны в моих книгах «Да святится имя твоё…» (Ирбит, 2010 год) и «От Верх-Нейвинска до… Верх-Нейвинска» (Ирбит, 2011 год).
Как ни старалась я найти хотя бы строчку, написанную самим Макарием Мартиновичем, ничего, кроме посвящения матери на его фотографии, к великому сожалению, не обнаружила.
Вот она, эта надпись: «Дорогой матушке благодарный сын М. Огибенин. В память оставления службы в Кыштымском заводе и переходе моем в Курган в собор».
Макарий Мартинович Огибенин, 1905 г.
Оборот фотографии с автографом Макария Огибенина, 1905 г.
Как же, спросит дотошный читатель, Макарий – почтительный сын, отпрыск семьи потомственных, истовых старообрядцев, оказался вдруг «служителем Церкви Христовой»?.. Судя по письмам, его деда – К. Т. Огибенина – отличала не только приверженность к «старой вере», но и огромное трудолюбие. После ссылки в город Тару Тобольской губернии, он получил разрешение поселиться с семьёй в Тюмени, где во второй половине 70-х годов XIX века, при поддержке сыновей, наладил производство сундуков. Кстати, именно это производство считают основой создания тюменской мебельной фабрики «Заречье». А ещё моих предков отличало истинное чадолюбие: любя детей, внуков, помогая им, их не считали собственностью, а уважали в них личность, значит, и их выбор жизненного пути. Достаточно взглянуть на фотографию 1911 года (дотошное исследование истории рода позволило мне самостоятельно определить точную дату этого снимка), чтобы понять, как гордится Вера Клементьевна своим сыном Макарием, получившим в том году перевод в тюменский собор Знамения Божией Матери, как любит она своих детей и внуков…
