День твоей смерти - [46]

— Хорошо, я попытаюсь ее засечь. Позже свяжусь с вами.

Пока Лизавета была у Николаса, я анализировала ситуацию. Прошло меньше недели, как разбился Алексей Кострицын, а маньяк решил приступить к новому акту возмездия. Почему он так зачастил? Иногда затишье длилось годами. Может, дело в том, что мститель не живет в Тарасове постоянно? В этот раз, оказавшись здесь, он решил не ограничиваться одной жертвой. Меня удовлетворило это объяснение, и я мысленно перекинулась на записки с датой. Раньше мне казалось, что он оставлял их на месте свершившегося преступления, но Лизавета была жива. Она была не из тех женщин, которые могут грохнуться в обморок, прочитав какую-то записку. Он ее таким образом предупреждал, что охота началась, о чем я еще вчера догадалась. Кроме того, мститель дал ей понять, что Николас — ее уязвимое место. Налицо была стандартная схема психологической обработки — сначала напугать, возложив ответственность за жизнь и здоровье близкого человека, а затем приступить к манипуляции. Наверняка Лизавета в самое скорое время получит какие-то инструкции.

Я вспомнила про Веснина, выпрыгнувшего из поезда. Возможно, ему дали понять: если он не сделает этого, то с его близкими что-то случится. Михаил сделал тот роковой шаг, и если бы не кусок арматуры, на который он напоролся, то мог бы отделаться переломами, а то и просто ушибами. Мои мысли переметнулись на Катерину. Она могла не рассказать мне всех подробностей. Возможно, она зашла в неисправный лифт, потому что у нее просто не было другого выхода. Не исключено, что она несколько дней смотрела на цифры, написанные на створках лифта, прежде чем рискнула зайти в кабинку.

Недавнее ДТП, в котором погиб Кострицын, разрушало наметившуюся концепцию. Алексею не предоставили выбор. Или же он знал, что, сев в тот день за руль, обрекает себя на верную смерть?

Завибрировал смартфон, который я держала в руке.

— Да, Павел Остапович, слушаю вас, — ответила я.

— Евгения, — уже по одной интонации, с которой Наумченко произнес мое имя (она была извиняющейся), я догадалась, что он не смог раздобыть нужную информацию, — несмотря на то что «Лада Гранта» серого цвета несколько раз попала в фокус дорожных камер видеонаблюдения в то время и в тех местах, что вы мне назвали, определить ее номер не удалось. Он нечитабельный. Скорее всего, водитель заклеил его специальной пленкой. Более того, заполучить портрет его самого тоже не получилось, всякий раз он закрывался от камеры рукой или козырьком бейсболки. Евгения, наверняка в самом скором времени он себя проявит. К вашей клиентке надо приставить охрану.

— А я, простите, кто? — вырвалось у меня.

— Возможно, я неправильно выразился. Я хотел сказать, что надо усилить охрану. Мы имеем дело с очень опасным противником, подстраховка не помешает.

— Если кому-то и нужна охрана, то не моей клиентке, а ее супругу. Он сейчас лежит в больнице, и мститель об этом знает. — Я вкратце рассказала, каким образом он передал записку.

— То есть вы, Евгения, видели его в лицо?

— Нет, вот как раз таки я лица его не видела. Он был в медицинском колпаке, закрывающем весь лоб, в маске и слегка затемненных очках. Но у меня создалось впечатление, что ему лет тридцать — тридцать пять…

— Денису Ставрогину, если он все-таки жив, тридцать два. Знаете, я навел о нем справки в школе, в которой он учился, среди соседей. Никто его давно не видел и ничего не знает о том, как сложилась его судьба. Что касается его психологического портрета, то все описания сводятся к тому, что он чрезвычайно замкнут, скрытен, обидчив, при этом очень изобретателен и находчив. Тема семьи, отца всегда была для него болезненной. Все это если не подтверждает то, что Ставрогин ступил на тропу мести, то уж точно не опровергает, что он мог годами копить обиды и планировать преступления в мельчайших деталях. На всякий случай я направил запрос в воинскую часть, в которой служил Денис Ставрогин. Возможно, всплывут какие-то подробности его гибели. Так, теперь что касается охраны супруга вашей клиентки… Прямо сейчас, с ходу, я не могу решить этот вопрос. По существу, этот человек не является потенциальным объектом мести. Евгения, может, его лучше перевести в частную клинику с серьезной охраной? — предложил Наумченко.

— С этим есть определенные сложности, — сказала я, вспомнив, что Николас воспротивился лечиться за счет сына Лизаветы. — Но вот организовать круглосуточную частную охрану палаты, в которой лежит ее супруг, было бы неплохо. Правда, не все больницы охотно идут на такие меры.

— Если администрация будет вам препятствовать, то позвоните мне, я этот вопрос улажу. Держите меня в курсе любых новостей. В свою очередь я обещаю набрать вас, Евгения, если у меня появится хоть какая-то полезная информация, хоть какая-то зацепка.

— Спасибо. — Я отключила связь.

Вскоре из палаты вышла Елизавета Константиновна.

— Женя, что делать? Как я ни уговаривала Николаса перевестись в частную клинику, у меня ничего не получилось. Он рвется домой. Разве его можно оставлять там одного? Да и здесь ему оставаться опасно. Мы же не можем сидеть тут с тобой целыми днями!