День Святого Соловья - [5]
Барбацуца сидел на снегу, пытаясь бороться с тошнотой и головокружением, и равнодушно взирал на происходящее. Ноябрьский дембель стоял, опираясь о переднее колесо машины, и наблюдал за людьми более осмысленным и, пожалуй, даже опасливым взглядом. У ног паренька валялся сверток — какие-то тряпки, стянутые куском бельевого шнура. Дерипаска все так же лежал на снегу без сознания. Он тяжело, со свистом дышал, его грудь высоко и часто вздымалась.
О водителе и его пассажирах куликовцы вспомнили лишь тогда, когда цистерна перестала мироточить, а ведра, бидоны, бутылки и сапоги были до краев наполнены жидкостью, распространяющей оптимистичный, жизнеутверждающий аромат. Вспомнили, собственно говоря, далеко не все, потому как многие были заняты делом: одни все еще утоляли жажду — лакали пролитое вино из образовавшихся двух огромных луж, другие, пошатываясь, размахивали руками и галдели, что-то кому-то доказывая, третьи — смеялись, пели и матерились.
А метель, между тем, разыгралась нешуточная.
— Ты водитель? — возле Степки остановился изрядно хмельной мужичок с седыми усами. — Я — бригадир фермы Семен Дыба, местное начальство.
Барбацуца слегка кивнул головой, боясь, как бы утихающая под черепной коробкой боль не нахлынула с новой силой.
— Этого, — бригадир ткнул пальцем в запорошенное снегом тело Дерипаски, — надо бы свести в больницу. Но боюсь, не получится. Вишь, какой снегопад! Через полчаса все дороги будут завалены. А до райцентра двадцать пять километров. В общем, братуха, заберем мы вас пока в село, накормим да обогреем, а там видно будет. Сейчас Лука подаст телегу и отвезет вас.
Через двадцать минут Барбацуца и дембель оказались в хате Соловья, сюда же сгрузили и литров сто пятьдесят вина. Заместителя начальника АТП, уже пришедшего в себя, стонущего и охающего, повезли дальше — к ветфельдшеру Горелому.
Глава 4
В жарко натопленной хате Федьки Самопалова вовсю шло приготовление к предстоящему пиру. Несколько упревших молодок проворно готовили закусь. Сам Соловей, с пепельно-сизым лицом, но веселый, носил воду и дрова, рубил мясо, мыл в большом котле посуду, а затем, напевая что-то разудалое, принялся сооружать из длинных нетесаных досок праздничные столы и лавки для гостей.
Для сугреву Степке и солдатику сразу же поднесли по полчашки самогона и куску отварной свинины. Выпив и перекусив, они приободрились и, сверкая зенками, начали помогать Соловью.
Часов около одиннадцати в хату именинника начали сходиться гости. Но их было явно меньше, чем он ожидал. Видимо, кое-кто из куличковцев, запасшись дармовым вином, принял лишку и теперь почивал.
Пока стекалась в дом в основном молодежь. Но были, конечно, и те, кто под эту возрастную категорию явно не подходил. Например, те же Лука Кукуйко, скотник Михайло, а также механизатор Толик Пипетко и сорокалетний Юрась Вездеходов, которого называли Холявой — из-за того, что он исправно получал в сельсовете свои полставки завклубом, хотя клуб в Куличках уже лет пять, как разобрали прыткие мужики. При всем желании трудно было бы назвать молодыми и Ксеньку Муху, Верку Рябчиху и Ганзю Перчик, которые потеряли невинность, пожалуй, еще во времена Хрущевской «оттепели».
Гости уселись за праздничные столы, выстроенные в одну линию — комод, тумбочку, перевернутый шифоньер и доски. Все это сооружение начиналось в прихожей и заканчивалось пыльным подоконником смежной комнаты, служившей Федьке чем-то вроде кладовки. Здесь он хранил картошку, лук, капусту и запчасти от старого мотоцикла.
В милицию о случившемся на трассе позвонил Семен Дыба. Но снегу уже навалило столько, что стражи порядка даже пробовать не стали пробиваться в Кулички. Об этом и сообщил гостям Соловья хмельной бригадир, втащив свое непослушное тело в переполненную людьми хату.
— Садись, дядя Сеня, да выпей за мое здоровьице! — пригласил его Самопалов, уступая свое место за столом. Он как раз сидел возле учетчицы фермы Зинки Курносой, к которой Дыба питал слабость.
— Благодарю! — нисколько не стал ломаться тот. И, с достоинством шаркая калошами по выскобленному полу, подошел к своей симпатии. С трудом перебросил ногу через табурет и завис над Зинкой.
— Садитесь, садитесь, Петрович! — засуетилась она, вскочив. — Сейчас я вам помогу.
Наконец Дыба уселся. И сразу потянулся к кружке с брагой.
— Пить охота, как перед смертью, — вяло пояснил он. — Видать, упарился.
Гости сначала чинно пили самогон, запивая брагой. Потом начали, щадя организм, больше налегать на вино, обильно закусывать. Но вскоре все равно многие захмелели, пошли шутки-прибаутки, а там и песни с пляской. Гарцевали сперва в третьей, самой просторной комнате Федькиной хаты, совершенно пустой и, видимо, от того самой светлой.
Валька Замумурка ни на минуту не отходила от Степки Барбацуцы. То поглаживала по руке, то в глаза заглядывала, то о здоровье спрашивала. Нравился ей хлопец — симпатичный, улыбчивый и совсем не заносчивый, хоть и городской. Он сначала благодарно улыбался молодке да все больше помалкивал, потом стал робко обнимать за плечи. А позже, кажись, после четвертого или пятого стопаря уже не стеснялся вовсю целовать и тискать, что неприятно задевало Луку Кукуйко, сидевшего напротив.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман-предсказание. Мистическая драма. Провинциальный журналист Иван, поссорившись с любовницей, едет на автомобиле из райцентра, в котором она живет, домой в Запорожье. На полпути Ивану становится плохо, он едва успевает остановить машину и теряет сознание. Случайные люди, среди которых есть врач, считают, что Иван мертв. Но он неожиданно приходит в себя — ему помогает девушка, странным образом оказавшаяся на трассе. С этого момента у него начинается новая жизнь, исполненная невероятных мистических совпадений, откровений, добрых поступков и соучастия в темных делах еще одной загадочной женщины…
В центре повествования — журналист Бобров, который вместе с друзьями пытается разобраться в очень запутанном деле, связанном с рядом кровавых преступлений в регионе и появлением непонятно откуда золотых самородков. Динамично развивающийся сюжет держит читателя в напряжении буквально до самых последних страниц романа…
Журналист Иван, поссорившись с любовницей, едет из райцентра, в котором она живет, домой в Запорожье. На полпути Ивану становится плохо, он останавливает машину и теряет сознание. Случайные люди, среди которых есть врач, считают, что Иван умер. Но он приходит в себя — ему помогает девушка, странным образом оказавшаяся на трассе. С этого момента у него начинается новая жизнь, исполненная невероятных откровений, добрых поступков и соучастия в темных делах еще одной загадочной женщины…
Мистическая драма. Главный герой романа — сорокалетний провинциальный журналист Иван — человек вроде бы негативный. Он, как говорят, слегка бабник и немного пьяница, хотя есть в нем и немало хорошего. Иван делает ошибку за ошибкой, запутывается в многочисленных интимных связях, идет на жуткую подлость, и в результате остается один, брошенный всеми. Но все же именно тяжелая житейская ситуация, а также знакомство с мудрым человеком — алтайским шаманом, путешествия «за грань бытия», дают шанс Ивану внутренне переродиться и изменить свою жизнь к лучшему…
Захватывающая сказочная история о приключениях мальчика Славомира, который отправился в дальний край к волшебнице Правдине за чудо-травой, способной вылечить его занемогшую маму.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.