День святого Антония - [7]

— Неплохой был кофе…

— Ты живешь с родителями? — спросил ее Тито.

— Не твое дело, — сказала она, достала из сумки зеркальце и стала подкрашивать губы. Состроила себе в зеркальце несколько гримасок и добавила:

— Ничего страшного, я привыкла.

Потом встала и одернула юбку. Такая у хорватки была привычка. Она всегда одергивала юбку.

— Мой отец — женатый холостяк, — сказала она, поглядев на нас то ли сердито, то ли недоверчиво.

Она часто так на нас смотрела. Потом бросила: «Ну спасибо и до завтра!» — и ушла.

Я пробежался немного за ней, и, вернувшись, сообщил, что она исчезла в подземке на 34-й улице.

— Ее отец — женатый холостяк, — произнес Тито.

— Да, — подтвердил я, — именно это она и сказала.

Тито немного подумал и вдруг предложил:

— Пожалуй, стоит это где-нибудь записать.

В конце тетради, там, где мы делаем разные заметки по английскому, мы выделили несколько страниц для хорватки.

«Ее отец — женатый холостяк», — записал Тито и поставил рядом дату. После этого мы отправились на работу.

Когда мы вечером вернулись домой, в кресле-качалке, как и вчера вечером, сидел Эвальд Криг. Рядом с ним сидела Рафаэлла. Они слушали музыку.

— Ага, вы опять у нас, — сказал Тито.

— Присаживайтесь, ребята, — пригласила Рафаэлла.

Голос ее звучал как-то странно.

Мужичок налил до краев в две небольшие рюмки какую-то прозрачную жидкость.

— Выпейте с нами, — предложил он, — выпейте с нами! Я так рад, что познакомился с вашей мамой.

Мы молча обменялись взглядами.

— Ребята, — начала Рафаэлла все таким же странным голосом, но больше ничего не смогла сказать, потому что подавилась и закашлялась.

— Крепкий напиток, — пробормотал Эвальд Криг.

— Ребята, послушайте, — сказала Рафаэлла, — Эвальд Криг — знаменитость у себя на родине.

Мужичок довольно кивнул, когда она говорила эти слова. Сразу после этого он резко повернул голову вправо и чихнул так громко, как мы еще в жизни не слыхали. Буквально у нас на глазах у него изо рта вылетела мокрота и в виде жирного плевка приземлилась на наш ковер.

— Будь здоров! — сказала Рафаэлла, после чего мужик быстро обтер рот, невнятно пробормотав что-то насчет сквозняка.

А мы все не могли отвести глаз от его липкой мокроты на ковре. Чего только не вытворяли поклонники у нас дома, но плюнуть на ковер еще не приходило в голову никому.

Все так же не отводя глаз от плевка на ковре, Тито сказал:

— Значит, вы очень знамениты у себя на родине?

— Ну да, — ответил дяденька, — типа того, но это неважно.

— Не скромничай, Эвальд, — сказала Рафаэлла.

Подумаешь, еще один нашелся, знаменитость у себя на родине! Этого добра тут и так хватает.

— И чем же вы прославились? — поинтересовался Тито.

— Книгой, — ответила Рафаэлла, — просто книгой, представьте себе.

— Какой еще книгой? — пробормотал Поль. — Телефонной?

— Романом, — пояснила Рафаэлла.

— Мистер Криг, — обратился к нему Тито, — а на какую тему вы пишете?

— На какую тему? — переспросил мужичок, отбрасывая со лба длинные пряди и украдкой улыбаясь Рафаэлле. — Итак, моя тема. Ну и вопросики у вас!

— Пожалуйста, не задавайте таких трудных вопросов, — пришепетывая, попросила Рафаэлла.

— Ты накирялась, — прошептал ей на ухо Поль, — ты накирялась, Рафаэлла!

— Оставь меня, оставь меня в покое, — прошептала она, — ты что, не видишь, что я счастлива?

Похоже, она давно забыла, что значит счастье. Наверное, она так давно не чувствовала себя счастливой, что уже забыла, что это такое.

— Да-да, — продолжал мужичок, — о моем творчестве много писали. Один критик утверждал, что моя тема — это мой стиль, другой — что у меня вообще нет никакой темы, третий — что все мои темы — это предательство. Я бы, конечно, не решился утверждать подобное о своем творчестве, но вам, вероятно, это о чем-то говорит.

— Очень о многом, — сказал Тито, а Поль спросил:

— А есть ли у вас еще какие-нибудь темы?

Мы не разобрали, что он ответил, потому что он вдруг снова чихнул. Но теперь он сидел не на свету, и мы не смогли рассмотреть, вылетела или нет у него изо рта мокрота. Но и на этот раз он опять тщательно промокнул рот.

— Прекратите наконец эти разговоры! — потребовала Рафаэлла.

Когда мужичок закончил свои манипуляции с носом и ртом, он сказал:

— О чем вы там меня спрашивали? На чем мы остановились?

— Вы богаты? — вдруг спросил Тито.

— Вполне, вполне, — ответил мужичок, — во всех отношениях, и к тому же я в привилегированном положении.

С этими словами он снова слегка коснулся колена Рафаэллы.

— Давай потанцуем, — предложила Рафаэлла.

Мужичок встал и начал танцевать. Он танцевал как погибающий от голода медведь на раскаленной плите, и во время танца хватал Рафаэллу за что попало. Она ему все позволяла.

— Нам надо с ней поговорить, — произнес Тито, когда мы с ним вдвоем заперлись в ванной. — С этим пора кончать.

В полтретьего ночи Тито не выдержал.

— Рафаэлле завтра в восемь на работу, мистер Криг, — объявил он. — Если вы не против, мы бы проводили ее в кровать.

— Конечно, — пробормотал он, — разумеется. Просто, когда Рафаэлла рядом, я забываю о времени.

Вскоре тип вызвал такси и покинул наш дом. Еще непочатые бутылки он оставил в качестве вещественного доказательства того, что он скоро вернется. Поддерживая Рафаэллу с двух сторон, мы отвели ее спать. Мы сняли с нее обувь, а все остальное не трогали. Потом мы обратились к Богу, чтобы он присмотрел за Рафаэллой и благословил ее, если он еще не разучился благословлять людей.