День святого Антония - [9]

Как-то раз вечером Тито заметил: «Рафаэлла, да ты просто мастерица держать их впроголодь!» На что она сказала, что никакого особого мастерства в этом нет и что в жизни это проще простого.

Поль немного подумал и сказал, что если человек в каком-то деле ас, то он, конечно, считает, что ничего проще в жизни не бывает. Потому что сам ты не ценишь того, что умеешь, и не знаешь, оценят ли это другие.

В отношении «держать впроголодь», считает Рафаэлла, совсем не важно, какая у тебя внешность. Это обещание, которое всегда остается лишь обещанием. «Держать впроголодь» — это значит поддерживать надежду ровно настолько, чтобы она не угасла, и в то же время кормить ее недостаточно, чтобы она не могла расти. «Держать впроголодь» — это игра, в которой не может быть выигрыша, а есть только продолжение игры. Это как бесконечность Вселенной. Как ожидание гостиничного номера, в который все равно никогда не сможешь войти.

«В семь лет я впервые ощутила чужой голод, а в двенадцать научилась им управлять. А теперь тот же голод помогает выжить мне самой и дает возможность выжить вам. Чужой голод всегда был со мной, с юных лет я чувствовала, как он жжет мою кожу, — так разъедает ссадины морская соль».

— А твой собственный голод, — спросили мы, — куда он делся?

— Ах, я его давно похоронила, — ответила она. — Тот, кто замечает чужой голод и умеет им манипулировать, постепенно забывает про свой собственный.

— Мы должны достать твой голод из-под земли, — сказали мы.

Она ответила, что это невозможно, поскольку черви и насекомые уже как следует над ним поработали и найти удастся разве что скелет.

— Без поклонников мы бы не выжили, — сказала Рафаэлла на следующий день в метро. — Без поклонников вы не смогли бы ходить на курсы английского. Без поклонников у нас бы не было вешалки. — Но этой последней фразы Рафаэлла, конечно, не сказала. Это домыслили мы сами.

Рафаэлла знает все рассказы поклонников наизусть. Ни одному из них не надо повторять свою историю дважды, но они, если хотят, могут рассказывать ее хоть двадцать раз подряд — Рафаэлла готова слушать, как в первый раз.

Иногда они шепчутся между собой о Рафаэлле, когда думают, что она их не слышит. Они считают ее красивой, и только к ее ногам они иногда придираются.

«Икр у нее почти нет» — нам порой приходилось слышать подобные замечания. Когда мы слышим такое, мы смотрим пристально, и взгляд наш полон презрения.

Однажды (это было очень давно) Тито не выдержал и сказал: «Если вам не нравятся ее икры, шли бы вы лучше в другую кофейню!» Когда Рафаэлла это услышала, она влепила ему на улице при всех пощечину. «Если ты еще раз такое повторишь, ты сюда больше никогда, слышишь, никогда не придешь!»

Хозяина кофейни зовут Саймон. Он очень строгий и у него всегда плохое настроение. Некоторые люди словно родились с плохим настроением, плохое настроение проходит у них только после их смерти.

7

В наш выходной Эвальд Станислас Криг позвал нас в ресторан. Решил угостить нас устрицами. Рафаэлла настояла, чтобы мы тоже с ними пошли.

Она часто смеется, когда с нею рядом Криг. Мы не спорим, он и в самом деле часто говорит странные вещи, но мы почему-то не смеемся.

Он взял нас с собой в ресторан на Ист-Ривер. Ресторан был очень дорогой. С белыми скатертями, где официанты смахивают крошки со стола ножом.

Криг заказал для Рафаэллы целую тарелку устриц, и, когда она сказала, что ей понравилось, он заказал еще двенадцать штук в придачу.

Тито изрек:

— Я читал, что, если устриц не очень хорошо пережевывать, они живые попадут к человеку в желудок и поселятся у него в кишках.

А Поль на это:

— Смотри, Рафаэлла, скоро у тебя внутри будет обитать целая колония устриц!

Эвальд Станислас Криг, не слушая нас, сказал:

— Надо же, я впервые влюбился в женщину с детьми!

Рафаэлла не дала ему пощечину, не встала из-за стола, не плеснула ему в лицо водой из стакана и даже не сказала: «Ну и ну!» Она не запулила ему хлебом в лицо. Она просто смеялась. Стояла перед ним в своем красном платье в белый горошек и хихикала. Мы стали незаметно пинать ее ногами. Но на нее это не действовало.

Криг повторил:

— Да, что правда, то правда, я впервые влюбился в женщину с детьми. Мы должны это отпраздновать.

Он сделал знак официанту и отбросил со лба кудри.

— Влюбленность быстро проходит, — сказал Тито.

— Влюбленность, — сказал Криг, — перемещается со скоростью света. Это общеизвестно, только научно не доказано.

Он попросил принести розового шампанского и добавил:

— Когда впервые влюбляешься в женщину с детьми, то надо выпить розового шампанского.

— Перестаньте называть ее женщиной с детьми, пожалуйста, перестаньте называть ее женщиной с детьми! — взмолился Тито. — Ее зовут Рафаэлла.

Она сидела тут же, возле окна, иногда улыбалась и повторяла: «Ну какая разница? Рафаэлла, женщина с детьми — как только меня не называли!» И она окунула устрицу в кетчуп. Судя по всему, ей нравились устрицы, но только обильно смоченные кетчупом. Мы не стали есть устрицы. Такие вещи не для нас. Всему есть предел.

— Знаешь, что мне особенно приятно, — начала Рафаэлла. — Меня столько людей в этом городе водили в ресторан. Но ты первый, кто пригласил также Тито и Поля.