День Суркова - [9]

— А за двойки платить будете? — выкрикнул рыжий подросток.

— Почему бы и нет? — спросил Сурков. — Двойка тоже оценка. Так ведь?

— Да! Да! — хором скандировали ученики.

— Разве мы не платим денег за коммунальные услуги? Разве отечественные автомобили раздают бесплатно?

— Нет! Нет! — ещё громче отвечала толпа.

— Тогда давайте прекратим дискриминацию.

Сурков встретился взглядом с Татьяной Семёновной, учителем химии и по совместительству завучем школы, постаревшей, но такой же крепкой коренастой женщиной. Она глядела на Суркова так же, как и десять лет назад: безумным взглядом камикадзе, направившего свою торпеду в цель. Сурков подумал, что будь в руках Татьяны Семёновны противотанковая граната, она бы эффектно выдернула чеку зубами, круто замахнулась левой рукой, разбив носы паре пионеров, стоящих рядом. Суркову даже показалось, что он слышит запах тротила и краем глаза видит разлетающиеся учебники и части школьного обмундирования, но сумел взять себя в руки и отвёл взгляд.

— Пожалуй, пора, — шепнул он Людмирскому.

* * *

«Мерседес» остановился на заправочной станции. Сурков достал пачку сигарет и вытряс из неё последнюю.

— Здесь не курят, — сказала Эльза.

— Я знаю, — ответил Сурков и чиркнул зажигалкой.

Зажигалка изрыгнула струйку искр, которая занялась голубым конусом пламени, быстро сошедшим на нет. Сурков сделал ещё несколько неудачных попыток добыть огонь, но пламя не появлялось.

— Проклятье, — выругался Сурков и толкнул тяжёлую дверь. — Эй, парень, огоньку не найдётся?

Проходивший мимо машины заправщик угрюмо показал пальцем на вывеску, где разборчиво было написано: «Минздрав предупреждает, курение очень, очень, очень опасно». Сурков уже собирался хлопнуть дверью, но появившийся водитель сделал серию жестов руками.

— Что? — спросил Сурков.

— Эта карточка аннулирована, — водитель показал прямоугольник картона с тёмной полоской.

— Ну и что?

— Ничего, бензин здесь бесплатно не заливают.

— А ты не мог бы кормить свою скотину экономнее?

— Я-то могу, но вот захочет ли она ехать?

— Поехали, — скомандовал Сурков. — Заправимся в городе.

Плану Суркова не суждено было сбыться. «Мерседес» с омерзительной немецкой пунктуальностью заглох, как только кончился бензин, так и не докатившись до столбика с отметкой семнадцатого километра. Суркову и Эльзе ничего не оставалось делать, как бросить разгневанного водителя и ехать автостопом. Дальнобойщики не желали останавливать молодой женщине в деловом костюме и мужчине с бабочкой и в смокинге, а легковушки ломили плату, которой у Суркова просто не было.

— Хорошо, что мы не взяли Людмирского, — сказала Эльза. — Он бы изнылся до головной боли.

— Перестань, — возразил Сурков, — Лёшка — хороший парень.

— Хороший, — согласилась Эльза, — только сволочь.

— Какая муха между вами пролетела?

— Испанская.

Сурков развязал бабочку и, кинув через плечо смокинг, зашагал по обочине. Он не делал попыток остановить машину и поэтому удивился, увидев сдающую задом красную «девятку».

— Игорь Сурков? — спросила девушка через опущенное стекло.

— Никак нет! — крикнул Сурков.

— Не скромничайте, это вы.

— Нет, не я, — упрямился Сурков.

— Ну, хорошо, хорошо. Позвольте вас подвезти.

Сурков демонстративно открыл переднюю дверь, приглашая Эльзу сесть.

— Здравствуйте, — сказала Эльза, уловив мысль Суркова. — Меня зовут Эльза, а вас?

Женщина-водитель собралась, было, обидеться, что ей подсунули для разговора безобразную Эльзу, но, зацепившись языком за собеседницу, провалилась в женскую болтовню. Сурков краем уха улавливал, как дамы обсуждали житейские проблемы, но потихоньку был сморён налетевшим обеденным сном. Напряжение последних дней дало о себе знать, и Суркову снился математический кошмар: он складывал цифры, подбивал индексы и проводил камеральные расчёты, но, как и положено, в кошмаре что-то не складывалось, и Сурков вновь приступал к пересчёту. Проснулся он от головной боли, но вызванной не кошмаром, а прямым воздействием переднего сидения, которое больно ударило в верхнюю часть туловища.

— Куда же ты прёшь, скотина? — кричала женщина за рулём. — Здесь сороковник висит в самом начале улицы.

— Сама дура, — приветствовал даму нарушитель.

— Что случилось? — спросил Сурков.

— Да этот… козел, — сделала характерный жест женщина, — подрезал.

Только теперь Сурков заметил острую складку металла на капоте машины.

— Это надолго? — спросил он Эльзу.

— Скорее всего, да.

— Я пройдусь, — Сурков выбрался на проезжую часть и наклонился к окну. — Эльза, дай закурить.

Эльза протянула новую купюру достоинством в пятьдесят рублей, такую новую, что казалось, будто её только что отпечатали.

— О. Да ты богатенький Буратино, — сказал Сурков.

— Я богатенькая Мальвина, а Буратино — это ты, а с Пьеро тебя знакомить не надо.

Сурков задумчиво сунул полтинник в карман и побрёл вдоль улицы, рассуждая, что на «Мальвину» Эльза не похожа, он — на Буратино, а Людмирский, конечно, нытик, но пока ещё стихи не пишет.

Он вошёл в ближайший гастроном и, протянув деньги, ткнул пальцем в витрину.

— Дайте мельче, — раздался колючий голос из окошка.

— Хм, — изумился Сурков. — Да мельче не бывает.