День Суркова - [64]

* * *

Сурков незаметно для себя свернул серый листок в трубочку, сделал из него пропеллер, покрутил между пальцев и скатал в шарик.

«Надо было прочитать инструкцию там, — подумал он. — А впрочем, это ничего бы не изменило».

Ампула Антишизофрина, которую с таким трудом извлекли из Ада, оказалась совершенно бесполезной. В условиях реальной жизни её применение не приносило никаких результатов. Излечить душу Эльзы было возможно, только исключив временной фактор. Для того чтобы применить препарат, необходимо было разогнать душу до скорости времени. В современных условиях таких технологий не существовало, и даже в Раю Сурков ничего подобного не слышал.

— А это ещё что? — Савелий пнул похудевшую душу Вялого.

— Черт, — констатировал Сурков.

— Я думал рыба.

— Рыба?

— Да, она ещё током бьёт.

— Скат?

— Да, — Отморозов брезгливо поднял Вялого за одну конечность. — Смотри-ка, из него какая-то гадость сыплется.

— Это силикон.

— Зачем? — изумился Отморозов.

— Я бы тебе объяснил, но ты всё равно не поверишь.

— И не надо. Лучше скажи, если из него все вытрясти он совсем плоским станет?

— Абсолютно.

— Здорово. Будет у меня трофей. Повешу на стену рядом с медвежьей шкурой, пусть гостей пугает. Или нет, лучше коврик возле двери, пусть спрашивает: «Кто там»?

— Убежит, — посетовал Сурков.

— От меня не убежит. А ещё можно в качестве обогревателя в машину или коврика под мышь, надувного матраса, ортопедического…

Сурков подумал, что воображения Отморозова хватит надолго, и, чтобы его друг не сильно увлекался, напомнил:

— Это ведь душа. Хотя и тёмная.

— Душа? — удивился Савелий. — Надо же? Кстати, мы тут с тобой совсем о земном забыли.

Савелий достал жёлтую чековую книжку и, написав единицу с шестью нулями, лихо расписался:

— Держи. Обещал тебе лимон? Вот.

— Спасибо, — сказал Сурков, не делая попытки чек получить.

— Что значит спасибо? Я же обещал.

— Ни к чему мне твои апельсины, но помощь понадобится.

— Хм, — Савелий аккуратно свернул бумагу и убрал её в карман. — Какая?

— Хочу в нашем походе точку поставить.

— Как это? Объясни.

— Понимаешь, Савелий, есть у туристов такая традиция. Они когда с экспедиции или похода возвращаются, обязательно пьянствуют. Это у них называется точка. Потому что у похода есть начало, а как они сами утверждают, конца у похода нет. Чтобы он вечно не продолжался, туристы его и заканчивают.

— И ты предлагаешь устроить грандиозную пьянку?

— Не то, чтобы пьянку, я хочу этот день повторить.

— Опять не понял.

— Ты же любишь всякие необычные вещи?

— Люблю, — согласился Отморозов.

— Вот я тебе и предлагаю: давай сделаем праздник, а чтобы он всем запомнился, повторим этот день.

— Что-то я не догоняю, как повторим?

— Ну, смотри. Сегодня какое число?

— Сегодня 14 октября 2001 года.

— Вот, а мы сделаем так, чтобы завтра тоже было 14 октября 2001 года.

— Но как же ты так сделаешь? А когда будет 15 октября?

— 15 октября будет послезавтра. Всю техническую сторону я беру на себя. Однако мне потребуется известить власти, внести изменения в расписания авиа и железнодорожного транспорта, перепечатать календари. В общем, это мероприятие дорогое.

Отморозов замялся:

— Я, конечно, буду участвовать, но всё равно, пока не представляю…

— У тебя есть телефон?

— Разумеется, — Отморозов с готовностью протянул сотовый.

Сурков несколько секунд разбирался с необычной трубкой, но вскоре сообразил, как это работает, набрал короткий номер и вежливо попросил:

— Господа, пожалуйста… Сурков… Да… По личному… Хорошо, подожду…

Он несколько секунд молчал. Затем нервно вздохнул и быстро заговорил:

— Господи, извини, что беспокою по пустякам, но я тебя никогда ни о чём не просил. Мне нужна помощь. Уже знаешь? Не сможешь? Как же быть? А если? А может? Понял. Понял, Господи. Спасибо за информацию. Извини, что побеспокоил. Да нет, ты мне ничего не должен. Хорошо. Пока.

Сурков передал Савелию трубку, от которой, как от горячего пирожка в морозную погоду, шёл белый парок.

— Смотри, не обожгись, — предупредил Сурков.

Савелий даже не обратил внимания на раскалённый телефон. Его челюсть безнадёжно отвисла, глаза были мутными, а зрачки невероятно широкими.

— Ты кому звонил? — с трудом выговорил он.

— Да есть тут один старик, — посетовал Сурков. — Влиятельный парень, но и ему не все по силам.

— Крыша твоя?

— Наша крыша. Общая.

— И моя?

— И твоя. Слушай, Савелий. Опять понадобятся смелые ребята. Не распускай команду. И если не возражаешь, я Вялого возьму на прокат.

* * *

Вялый не хотел работать бесплатно, в Ад он возвращаться не собирался, надуваться гелем не желал, потому что его на поверхности тошнило. Самое непреодолимое обстоятельство было то, что его невозможно было купить. Сначала Сурков запугивал плоского товарища и обещал влить в него водки, полить святой водой, погладить горячим утюгом и просверлить дыры — это не помогло. Тогда Сурков призвал к лучшим чувствам Вялого. Его сострадание, хотя и имело совершенно незначительные размеры, все же размещалось в душе. Уронив плоскую слезу, Вялый пообещал выполнить просьбу. Он послушно закатался в газету и полез в тубус. Команда Отморозова была в полной боевой готовности, и Сурков не нашёл причин откладывать задуманное.