День Суркова - [63]

Монтажники привели своё оружие в боевое положение и двинулись вслед за Сурковым, который решительно подошёл к складу с большой табличкой, на которой углём было выведено «Шиzоfrения».

— Откройте, — закричал он в окошко после того, как постучал.

— Кто? — спросили, даже не соизволив показаться.

— Возврат сыворотки.

— Какой? — поинтересовался тот же голос.

— От шизофрении.

— Это соседний склад, у нас только ОВ.

— Ладно, — ответил Сурков и почти побежал к соседнему окошку. — Эй, вы, — он побарабанил по массивной двери, — есть кто мёртвый?

— А кого надо?

— Сыворотку вернуть. От шизофрении.

Маленькое окошко распахнулось, и там возникла почти круглая голова черта с пухлыми губами и очень светлыми белками глазниц.

— А вы её здесь получали?

— Здесь, здесь.

— Что-то я вас не помню.

— Не я получал, другой.

— А бумаги?

— Открывай, скотина, я сдавать пришёл, а не забирать.

С этими словами Сурков достал ручную гранату, сделанную из обычного плеера, и, нажав клавишу, бросил её в окошко.

— Господи, спаси, господи, спаси, господи, по-ми-лу-й! — понеслось песнопение.

Крик, ругань, звон разбитого стекла, падающие предметы.

— Не свалил бы чего лишнего, — посетовал Сурков.

В это время двери соседнего склада отворились, и любопытный нос выглянул наружу.

— Что случилось? — спросил нос.

Сурков не успел прицелиться и выстрелил навскидку. Короткая очередь разбилась о железную дверь, слегка обрызгав нос по касательной. Последний издал соответствующий ситуации возглас и исчез за дверью.

— Заложит? — предположил один монтажник.

— Как пить дать, — подтвердил другой.

— Займитесь, — приказал Сурков, а сам с группой грачей принялся вскрывать железную дверь склада.

Как и все в Аду, дверь оказалась прочной. Для грачей это не было большим препятствием. Пару минут поработав монтировкой, они пробили в стене отверстие, достаточное, чтобы пролезть Суркову. Склад представлял собой жалкое зрелище: разбросанные по полу вещи, остатки не вознёсшихся душ. Даже рамка с портретом Дьявола сильно оплавилась. Сурков предполагал, что молитва является мощным оружием, но не знал, что настолько. Он без труда разобрался с маркировкой стоявших на стеллажах ампул и открыл коробку с надписью «Антишизофрин». В его руках оказалась баночка с подробной инструкцией, и, не мешкая, он спрятал её в специально подготовленную сумку на груди.

— Уходим! — крикнул он монтажникам, уже извлёкшим из соседнего склада то ли охранника, то ли кладовщика.

— А с этим что делать?

Сурков махнул рукой, что должно было означать — всё равно. Сделал он это напрасно, потому что один из грачей направил в сторону бедняги яйцемет и выстрелил. Пасхальное яйцо так размело душу, что яичные скорлупки являлись самыми крупными частичками, летавшими в воздухе.

— Вау! — закричал Савелий.

— Вау! — присоединились к нему грачи.

Всеобщее ликование и разгром не предвещали ничего хорошего. Боевой дух притуплял чувство опасности, а распоясавшихся грачей было тяжело унять, и, понимая это, Сурков перекрыл грачам пиво.

В это время в проходе показалось около десятка чертей, вооружённых трезубцами. Настроены они были решительно, хотя их оружие выглядело несколько наивно. Размахивая трезубцами, черти преградили дорогу, но были буквально сметены шквалом святой воды и градом пасхальных яиц.

— Прекратить огонь! — закричал Сурков. — Если вы так будете расходовать боеприпасы, то их хватит всего на несколько минут. За мной бегом, рысью!

Сурков кинулся по лабиринту коридоров, и когда выход из лаборатории уже замаячил впереди, путь преградил хорошо вооружённый отряд Дъяволназа. Черти грамотно выстроили баррикаду и открыли огонь снаряжёнными алкоголем гранатами.

«Решили, что это прорыв из Рая», — подумал Сурков. Их оружие было мало эффективным. Но постепенно грачи набирались. Они уже стали не такими подвижными, запели песни и даже затеяли драку между собой. К тому же никто не хотели получить увесистой гранатой.

«Надолго застрянем», — решил Сурков. Он велел снайперу перенести огонь на гранатомётчиков. Витаминными пулями разрывало чертей на части, и очень скоро они потеряли преимущество. Тогда черти применили секс-бомбу, плясавшую перед позициями канкан. Но то ли бомба была старая, то ли грачи видели намного больше, только очень быстро они потеряли интерес и, прорвав оборону, вырвались из лаборатории.

Перепуганный Вялый икал и приседал на корточки. Ему очень хотелось убежать, но чувство долга и неотвратимость предстоящего наказания сыграли злую шутку.

— Спасайтесь, спасайтесь, — закричал он Суркову. — Святые прорвались.

Вялый наивно показывал пальцем, куда нужно бежать, но, разглядев красные лица грачей, сказал:

— Так это вы, Сурков? Как же я сразу не понял?

Суркову очень не хотелось решать проблему лично. Он ждал, когда кто-то из грачей разрежет Вялого пополам или разнесёт его в клочья пасхальным яйцом, но почему-то никто не смел этого сделать. Так они стояли и смотрели друг на друга, а драгоценное время неминуемо летело вперёд. Наконец Сурков понял, что грачи видели разговор с Вялым. Они считают его, если не другом, то сообщником, и дисциплинированно ждут приказа. Отдать приказ в данную секунду было сложнее, нежели нажать на курок самому. Поэтому Сурков отвернулся и с разворотом влепил Вялому хук, такой, на который только был способен. Вялый упал, снова поднялся, но подбежавшие на помощь грачи, довели его до состояния, в котором из Вялого посыпались силиконовые шарики.