День рождения - [6]
— Откройте, — требовательно повторяет кто-то низким голосом и дергает дверную ручку.
— Сейчас.
Рыжий подходит к двери, которая теперь кажется еще более ослепительной, и отодвигает задвижку. На пороге возникает фигура какого-то верзилы с проседью в волосах, в белой рубашке и шелковых прорезиненных брюках.
— Я этого не хотел. Это не умышленно. Не умышленно! — Он пытается забраться на окно, но решетка мешает ему.
— Я — Гомес, инструктор. — Неторопливый низкий голос наполняет все помещение. — Что это вы взаперти сидите, как старухи? Я хотел бы сверить запись.
Он, двигаясь вдоль стены, подходит к судье, и взгляд его упирается в зеркало; зеркало уже не играет всеми цветами радуги, оно мутное, невыразительное, словно осколок закопченного стекла.
— Между прочим, пенальти вы назначили неправильно. Своим пенальти не назначают. Особенно на последней минуте, когда исход матча еще не определен.
«Они подослали его ко мне, — догадался судья. — Он на их стороне, он тоже держит их сторону, и сейчас я совсем беспомощен, я разбит, как это старое зеркало, которое от малейшего толчка рассыплется на миллионы осколков… А разбитое зеркало приносит несчастье. Разбитое зеркало — это хуже, чем черная кошка, потому что его — не избежать…»
— Одиннадцатиметровый был спорным, конечно, — заметил рыжий. — И это все. Я этот фол не видел. А он при том был. И раз видел, то должен был назначить пенальти.
— Я его не видел. — Лоб судьи снова покрывается испариной, словно он все еще мечется по футбольному полю, словно все еще, собрав последние силы, мчится за мячом и клубком тел. — Я вообще ничего не видел.
— Меня зовут Гомес. Испанское имя, но я из Ла́мача. Ведь и в Ламаче может родиться Гомес, а?
Парни, до сих пор валявшиеся на койках, начали переодеваться. Из раскрытого гардероба пахнуло нафталином. «Что со мной будет? — Судья вопрошающе взглянул на Гомеса. — Они переодеваются, а что будет со мной?»
— Сожалею, что из-за этого подняли такой гвалт. Вы были великолепны, но разве толпа может это оценить? Где им понять, что вы были великолепны как раз потому, что назначили пенальти, когда этого меньше всего ждали!
— Что со мной будет? — спросил он вслух.
— Мое имя Гомес, и мы что-нибудь сообразим. Я в этой лавочке уже пятнадцать лет ошиваюсь. Не стоит тут ломать голову. Ясно?
— Нет, — он взглянул на него, — тут уже ничего не решишь.
— А что нужно решить?
— Я стоял спиной к воротам и видел их лица. Ребятам страшно хотелось забить гол. Они очень хотели выиграть. Это даже были не они, а какое-то крайнее воплощение страсти. И я сразу почувствовал, что я на их стороне. И у меня тоже защемило сердце. Я тоже начал желать. Уже не помню чего, но желал страстно. Мы стали единым целым, единой плотью. Ногам не терпелось отправить мяч в ухмыляющийся прямоугольник, затянутый сеткой, и голова должна была выполнить их приказ. Я знал, что другого выхода у меня нет, что без моей помощи они погибли. И я послушался. Я дунул в свисток и указал на белую точку. Это был конец.
— Вы мне не исповедуйтесь, — сказал Гомес. — Я тут ничего не решаю, я не судья. Я только смотрю, как судят.
— Но они должны об этом узнать?
— Кто?
Судья указал на зарешеченное окно. Они оба подошли к нему. Тротуар был пуст. Белели только смятые бумажные стаканчики и скомканные программы.
— Разошлись, — он потянул Гомеса за рукав, — все разошлись!
— Вы нервничаете? — спросил Гомес — Они никогда не должны узнать об этом. Они должны верить, что вы принимали правильные решения. Иначе — кто же станет относиться к судьям всерьез? Каждый аут будет спорный. Начнется анархия.
— Те, что на поле, были одержимы стремлением выиграть. Это выражалось на их лицах. Я подыграл им неумышленно, я не хотел, чтобы они выиграли, но мне передалась их одержимость. Я должен был найти для нее выход, понимаете? Они не давали мне взяток, вообще от судейства я никогда ничего не имел и не имею. Кроме неприятностей.
— Одевайтесь, — сказал Гомес. — Не торчать же нам тут до ночи. А вы получите командировочные, — напомнил он курившим парням.
Те свернули белые «флажки» и положили их на верх гардероба.
Он остался с Гомесом один на один. В судейской стало темно. Разбитое зеркало слилось с сумраком.
— У судьи должно быть внутреннее чувство ответственности, — сказал Гомес, — и не годится ему выдумывать всякие там комплексы, тем более — невероятные. Единственно, что от него требуется, — дисциплина. В любую минуту он должен быть готов отстоять свое решение. За ним — последнее слово, ему дана власть, но она его и ограничивает. И поэтому теперь нечего пересматривать то, что уже не в его власти. Даже собственные приговоры. Перед вами две возможности. Подумайте, какую вы предпочтете.
— Я уже подумал.
— Тогда пойдемте!
— Сдается мне, что вы не инструктор.
— Я Гомес. Испанское имя, но родом я из Ламача. Хотя, в общем, это неважно. Пойдемте!
— А они, те остальные?
— Я пойду первым, если позволите. Вас не обидит, если я пойду первым?
Они вышли в темный коридор подвала недостроенной бетонной трибуны. Разбухшие от сырости доски, настланные на сыром и холодном полу, застонали. Гомес, весь напрягшись, шагнул вперед и уже ни разу не оглянулся.
С известным словацким писателем Йозефом Котом советский читатель знаком по сборнику «День рождения».Действие новой повести происходит на предприятии, где процветает очковтирательство, разбазаривание государственных средств. Ревизор Ян Морьяк вскрывает злоупотребления, однако победа над рутинерами и приспособленцами дается ему нелегко.Поднимая важные социально-этические вопросы, отстаивая необходимость бескомпромиссного выполнения гражданского долга, писатель создал острое, злободневное произведение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.