День народного единства - [16]
Было со стороны похоже, что Жорж употребляет очень замысловатые вещества. Видели бы его лицо. А Сурик постоянно выпадал за грань наблюдаемого мира. Изнутри естественно, потому что снаружи было полное ощущение, что Сурик внезапно уснул.
— Мы с Суриком знакомы давно. Но я не помню, когда произошло наше это знакомство. Просто он раз, и оказался рядом со мной. В детском саду, он рядом не маячил обоссанным мальчиком, и в школе, когда меня били, его не было рядом. Но вот, когда я стал разводить лохов на деньги, тут и появился Сурик… Сурик, возможно, мое второе молчаливое я. А возможно просто часть интерьера этого прикольного моего внешнего мира. По внешности можно подумать, что Сурик, отмороженный кавказский бандит, но на самом деле он понтовое, вые. истое и дристливое ссыкло (Сурик вообще никак не отреагировал на эти слова, а я бы, если честно, дал в еб. ло). Так то, малыш, но друзей не выбирают, а Сурик мой самый настоящий и преданный, насколько это возможно, друг. Предпоследний наш бизнес вот был каков: мы раскручивали жену нашего одноклассника, долларового миллионера, кстати, самого настоящего, а может и мультимиллионера, кто знает? Машу Сван слышал?
— Нет.
— Ну, ты темный, в натуре, Олежек. Ну, напряги извилину. «Прекрати меня, прекрати меня. Отпусти меня, отпусти меня. Раствори меня, раствори меня. Только ты и я, только ты и я». Слушай старик. Он с тяжелых ротаций на радио не слезала. По телику. Неужели не помнишь? Такая смазливая дебилка с зелено-коричневыми волосами. Она и у Вас в городе сто пудов должна была выступать. Выпей. Я тоже с тобой. Может, начнешь вспоминать. У нас в машине, Сурик, записи Машки нет? Сурик джан?
— Нэт, — вздрогнув и открыв глаза, сказал испуганно Сурик, — я всо тагда патёр.
— Забываем героев прошлых лет! Вот так стираются артисты из памяти. Сначала записи их выкидывают продюсеры, потом слушатели. Маша, Маша. Не умерла она, нет. Спилась на нет. Сейчас реально на улице с бомжами живет. Мы с Суриком видели. Сурик сотку ей подал, бедолаге. Глотни, местный житель. У нас в машине еще дюжина таких бутылок. А муж ее, одноклассник мой Миша, крупным конечно бандитом был, даже очень. Денег на раскрутку Машкину давал сколько попросим. Так и говорил. Я за вечную славу своей любимой жены плачу ничего не стоящими бумажками. Вечная слава ей. Вечная память ему. Не чокаться! Лохи неверующие. Сурик. Ты вот меня больше всего удивляешь. Не знаешь чем? Нет? Сбегай за бутылкой в джип. А я нашему юному другу расскажу… Я коротенько постараюсь… Мы бутылку допить не успеем… Сурик. Ты прям как чувак тот из мультика. В сапогах-скороходах что ли? Вот… Как Миху убили, мы Машку сразу кинули. И все бабки, что он, там, на съемки клипа дал, на съемки фильма новогоднего музыкального, мы себе присвоили. За баблом никто не пришел, потому что Миха нам накануне кэшем все выдал. И не успел в свою книжечку занести. Поэтому братва к нам его пришла, мы с ними посидели, выпили и все. К нам предъяв никаких. Но ныканые бабосы, мой милый друг Олежка, никогда до добра не доводят. Мы их с Суриком предсказуемо профукали, в общем. И остались на серьезной мели. Без накоплений, без дела своего, без профессии. Стыдно об этом рассказывать. Накатим. Сурик, краев не видишь? Себе много не наливай, тебе еще за руль. И вот в самое подходящее для нас время, нам и подвернулась нынешняя наша работа. И не просто какая-нибудь там шняга, типа раскручивать очередного баклана. Нет. Нам было поручено с Суриком представить миру новый стиль музыки, ни больше, ни меньше. Гей-шансон называется.
— Охренеть, — культурно отозвался я и выпил.
— Не пей один, малыш. Это низко и опрометчиво перед лицом спонсоров, коими мы с Суриком безусловно являемся… Да, ребята, предложившие нам эту шнягу интересными, кстати, людьми, так сказать, оказались. Были они, как ты уже догадался…
— Петухами, — хохотнул Сурик фирменным кавказским «х».
— Да-да. Милый Олежка. Друг ты мой. А ты мне друг уже несколько минут, не сомневайся. И дружба эта, если ты не сделаешь такой глупости и не кинешь меня, например, на бабки, будет до гробовой доски. Слушай, брат Олег, а у вас тут есть место, где можно нормально бухнуть? По пацански. Где у вас братва вся культурно развлекается?
— «У Палыча».
— Там тебя знают?
— Меня все знают. У меня брат двоюродный — мент.
— Бедный ты бедный, Олежа. Как ты здесь живешь? Как вашу семью вообще всю под корень здесь местные преступные группировки не вырезали? Не понимаю. А ты Сурик?
Сурик отрицательно покачал головой.
— У меня брат — лучший кореш нового губернатора. А губернатор здесь со всеми правильными людьми дела делает. А брат их… Короче, Жор, ты ведь, сука не шпион? Выведываешь здесь наши секреты.
— Не, Ольжик, мне пох. й. Поехали к «Палычу». Нас с тобой туда пустят ведь?
— Пустить пустят, но там посидеть недешево будет.
— Сурик.
Сурик вынул из кармана пиджака увесистую котлету. «Тысячные купюры», — сразу оценил я и сказал уже вслух, — «поехали». Выпив по полному стакану «на посошок» мы нетвердыми походками подошли к их «Гелендвагену». Мне все нравилось. Сурик с Жоржем, несмотря на их мутную пидорскую принадлежность. Новый Гелентваген с четырехлитровым движком, на который указывала гордо цифра…
Россия, Сибирь. 2008 год. Сюда, в небольшой город под видом актеров приезжают два неприметных американца. На самом деле они планируют совершить здесь массовое сатанинское убийство, которое навсегда изменит историю планеты так, как хотят того Силы Зла. В этом им помогают местные преступники и продажные сотрудники милиции. Но не всем по нраву этот мистический и темный план. Ему противостоят члены некоего Тайного Братства. И, конечно же, наш главный герой, находящийся не в самой лучшей форме.
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.