День Литературы, 2005 № 12 (112) - [29]

Появление книги Курганова провозвещает то, что многие чувствуют. Если во времена Достоевского шел спор между Иваном и Алешей, между православием и неоталмудизмом, в наши дни этот спор, по крайней мере, временно, завершился победой кургановского тоталитаризма мудрецов. Так, Курганов — сторонник Ивана читает лекции в Хельсинском университете о преимуществе талмудической морали над христианской, но сторонники Алеши, верящие в превосходство Христа, могут надеяться как максимум на должность уборщицы. Да и этого много — стоит сказать, что христианство выше талмудизма, как тебя осудят за разжигание ненависти.

Отрицание спасительной жертвы Христа неподсудно. Можно свободно отрицать Его непорочное зачатие, смеяться над Распятием, отрицать Воскресение — и перед тобой откроются университеты, газеты, картинные галереи и хорошее общество. Но вырази сомнение в жертве евреев — и ты пойдешь, звеня кандалами, в Сибирь. Это не преувеличение: Так, за последний месяц сразу четыре ученых, выступавших против режима мудрецов, оказались за решеткой. На прошлой неделе в Вене был схвачен заехавший туда на 24 часа британский историк Дэвид Ирвинг, ему грозит 20 лет тюрьмы за то, что он выразил сомнение в уникальности искупительной жертвы Израиля. Австрийские власти отказались освободить его под залог. Другой отчаянный еретик, который и вовсе не верит в жертву всесожжения евреев — Эрнст Зундель, был депортирован из Соединенных Штатов, просидел два года в тюрьме строгого режима в Канаде и был депортирован в Германию, где он сидит и, видимо, еще долго просидит. Третий, Гермар Рудольф, немецкий химик из института Планка, доказывал, что наука исключает некоторые подробности рассказа о еврейской жертве. Он был приговорен к полутора годам тюрьмы, бежал в Америку и был возвращен отбывать свой срок в Германию. Тем временем еврейское государство приняло закон, распространяющий его юрисдикцию на весь мир: все жители планеты, от зулусов до чукчей, сейчас подсудны израильскому суду, если они совершат преступление против еврея. Такие законы были нормой в полуколонизованном Китае — китаец, за преступление против европейца, представал перед судом европейского сеттльмента. Этот закон провозглашает верховный суверенитет новой версии Сионских мудрецов. Протоколы, которые превозносит Курганов, стали fait accompli. Иван победил Алешу.

Олег Павлов ОГРЫЗКИ

"ВОСТРЕБОВАННЫЙ МОРАЛИЗАТОР" — редакционная статья, опубликованная газетой "Литературная Россия", в которой подводятся итоги жизни и творчества Олега Павлова, то бишь мои. Донос, написаный в форме некролога. Редакционная — выражающая мнение редакции, за подписью её главного редактора. Повод: "У Олега Павлова в издательстве "Время" выходит пятитомное собрание сочинений. В современной практике это уникальный случай, чтоб в 35 лет не фантаст и не детективщик, а кондовый реалист и морализатор смог выпустить солидный многотомник. Уникальный случай! На продажу не пишет? Остался самим собой? Однако, не в этом, оказывается, должно быть достоинство художника. Совесть — это элементы "неинтересности", "секрет" которой раскрывается устами некой толпы литературных авторитетов: от Льва Данилкина до Валентина Курбатова. Подбор критических цитат соответствует задаче. Делается это достаточно неряшливо: сказанное, к примеру, критиком Наумом Лейдерманом, вкладывается в уста его сына, критика Марка Липовецкого. От перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется, но ведь и важен не процесс, так сказать, а результат. В одном месте читателям сообщается: "Сам Павлов первый раз опубликовался в 15 лет: тётя напечатала в "Литературной газете". В другом: "Павлов утвердился в новой русской литературе во многом на волне "чёрного бытописательства" нравов нашей армии". Дважды два четыре. Кто не поймёт — тот дурак. Секрет разгадан: пролез в литературу при помощи своей тёти, расчётливо очернил нашу армию, смог выпустить солидный многотомник. Многотомника вроде бы ещё и в наличие нет, есть только планы по изданию авторской прозы, и старается выпустить эти книги, конечно же, не сам Павлов, а издательство "Время", но Бог шельму метит! Не иначе как для собственной солидности информация "Литературной России" о писателе снабжена ещё и такими "интимными", то есть совершенно неприличными подробностями: "Его мать — генеральская дочка, журналистка по профессии, одно время работала на Магаданском телевидении; рано развелась." Только не было у Олега Павлова родной тёти, работавшей в "Литературной газете"... Тётя такая не родилась — родился очередной донос. К сожалению, практика доносов продолжается... Клевета — главный инструмент борьбы с честностью, а пропагандистские меры по изъятию из времени — с талантом. Цитата: "Так рассуждать и писать, как Павлов, в двадцать первом столетии уже нельзя. Время диктует другой стиль, который писатель, похоже, пока уловить не сумел". И случай Павлова — действительно уникальный, потому что ни один другой автор в современной русской литературе почему-то не стяжал за столь короткий срок такое количество "отрицательных критических отзывов", в которых ставилась под сомнение его честность и само право на творческую жизнь (см. "Самородок, или один день Олега Олеговича", "Изгой мейстрима", "Баланда о солдате", "Высшая мера наказания" и т.д.)