День Литературы, 2005 № 12 (112) - [28]

Курганов утверждает гуманизм и человеколюбие отцов Талмуда, ссылаясь на учение Равы, сказавшего — "твоя кровь не краснее крови твоего ближнего". Он подробно комментирует эти слова, выводя из них идею талмудического нехристианского отношения к человеку, по которой другого человека не следует убивать безвинно, но и спасать не следует. Но тот, кто становится на эти позиции, придет и к убийству. Если бы Курганов и впрямь знал Талмуд, он бы выбрал пример понадежнее, потому что Рава запорол насмерть еврея, согрешившего с гойской женщиной (Таанит 246). Этот образцовый гуманист перебил бы половину современных русских евреев, дали бы ему волю. Даже Нюрнбергские законы были полегче, там до казни дело не доходило. Более того, идея — как убить, не спасая, получила полное развитие в талмудической литературе; например, можно забрать лестницу, ведущую на дно колодца, по которой спустился враг-гой. Такое убийство путем не-спасения не считается запрещенным талмудической этикой.

ТЕПЕРЬ ОБРАТИМСЯ к идее жертвы, которая отличает, по мнению Курганова, христианство и талмудизм. Как мы уже сказали, приводя пример с мучениками Лаодицеи, искупительная жертва вполне вписывается как в талмудическую, так и в христианскую мораль. По-другому и не могло быть. Иисус шел от фарисейской школы Гиллеля (якобы процветавшей в первом веке до Р.Хр.), утверждает Курганов. Действительно, так считали в 19-м веке. Но в наши дни в иудаистике победила обратная точка зрения, по которой образ никогда не существовавшего Гиллеля (нет ни одного свидетельства современника о таком мудреце) был создан для того, чтобы импортировать некоторые христианские идеи, в том числе и идею искупительной жертвы, в талмудический иудаизм.

Мораль Талмуда — действительно нехристианская, и даже антихристианская, но это вовсе не значит, что она не развивалась под влиянием христианской мысли. Так же средневековая каббала книги Зогар была создана под прямым влиянием христианской испанской эзотерики, хотя ярый еврейский националист и сионист Гершон Шолем пытался ее вывести из некоего якобы подспудно существовавшего потока еврейской мистики, берущего свое начало в учении о Колеснице — современнице Мишны (2-й век).

Жертва Христа была бы оправдана и возвеличена отцами Талмуда, если бы она была совершена во имя народа Израиля. Она была отвергнута не потому, что, как говорит Курганов, "нельзя искупить грехи одного ценой крови другого, и рассуждение о слезинке ребенка сводится к отрицанию жертвы Христа". Слезинка ребенка не всех волнует, и один из ведущих "талмудических гуманистов", по словам Курганова, Хюго Гротиус, житель самой талмудистски-иудаистической страны своего времени Голландии, одобрял убийство детей в своем известном трактате De Jure Belli ac Pacis (Законы Войны и Мира, 1625), ссылаясь на ветхозаветный Пс. 137. "Блажен, кто размозжит головы твоих младенцев о камень". Христианское чтение этого текста — аллегорическое, но Гротиус принимал буквальное иудаистское понимание стиха. Как и подобает "талмудическому гуманисту", он был также ярым проповедником свободы торговли и незыблемого права Голландии грабить колонии Ост-Индии. Не беспокоит слезинка ребенка и граждан еврейского государства, страны победившего неоталмудизма: там на прошлой неделе суд полностью оправдал капитана Р. который всадил 17 пуль в тринадцатилетнюю девочку. Капитан Р. сказал, что поступил бы так же, если бы ей было три года, поскольку она оказалась в ста метрах от его поста. Когда она упала под градом пуль, он подбежал к ней и выпустил в нее весь магазин своего автомата.

Капитан Р., также как и Хюго Гротиус, не был евреем по рождению — они приняли неоталмудическую парадигму сознательно, по выбору, также как Яков Брафман, еврей по рождению, сознательно выбрал христианскую православную идею. Я не знаю биографии Курганова, ведет ли он род из христианской или иудейской семьи, да это и не важно — как и русский Иван Карамазов в его описании, он сознательно стал неоталмудистом. Равным образом известное высказывание Мадлен Олбрайт, сказавшей, что "гибель пятисот тысяч иракских детей вполне оправдана", указывает не сколько на ее иудейское происхождение, столько на дух неоталмудизма, на котором зиждется Заокеанская Империя.

Итак, не из-за слезинки ребенка, не из-за неприемлемости жертвы был отвергнут Христос талмудистами, но потому, что он пожертвовал собой не во имя евреев, а во имя Нового Израиля, в котором равны евреи и гои. А это прямо выступает вразрез с талмудической этикой, которая запрещает хозяину-иудею освобождать раба из рабства (Брахот 476, Гитин 38а).

Сама же концепция жертвы стала основной в современном неоталмудизме, куда больше, чем в его древнем предшественнике. Только вместо универсальной всечеловеческой жертвы Христа центральной стала уникальная жертва всесожжения (холокост, по-гречески) евреев, приведшая к воскресению — созданию еврейского государства Йызраиль. (Это написание рекомендовано еврейскими создателями Иерусалимской Библии, пардон, Танаха, как они его называют, да оно и удобно тем, что позволяет отличить его от Израиля, суть Церкви Христовой.)