День Литературы, 2005 № 12 (112) - [27]

По-прежнему обходя стороной вопрос о соответствии кургановского неоталмудизма — реальному или идеальному, заметим, что Курганов выражает искренне и открыто ту парадигму, которая обычно подавалась в завуалированной форме. Его устами, как и устами Ивана, "черт открыто говорит все, что он думает". Если кому-то казалось, что гуманизм ведет к терпимости, плюрализму взглядов, открытому обществу как к конечной цели, ему стоит прочесть трактат Курганова, обещающего нам такой тоталитаризм на талмудической основе, который нам и не снился. Ведь политические, откровенно высказываемые воззрения Курганова абсолютно антилиберальны. Его не устраивает ни светская власть, ни даже православная симфония царской власти и церкви — ему, как подлинному фарисею, подавай государство-церковь, где талмудические мудрецы правят всем и во всем. Церковь должна вырасти в государство и занять его место; тогда государство отомрет, а на его место станет церковь, призывает Курганов. Его церковь, как он указывает, не есть христианская церковь, основанная на морали Христа, но иудаистская община под управлением мудрецов, правящих по морали Талмуда.

Эта фарисейская модель уже несколько раз осуществлялась на нашей планете, в государстве иезуитов в Парагвае и в Советской России 20-х годов, когда исчезло различие между "церковью" (партийно-идеологическим аппаратом) и "царем" (государственными органами). Хотя Курганов не ссылается на своего идейного противника, покойного московского философа Панарина, но судя по всему, его концепция знакома хельсинскому доценту. Ведь Панарин много писал об идее полного слияния "церкви" и "государства", реализованной на раннем этапе советского коммунизма; он же указывал на ее фарисейско-талмудические корни, и приветствовал освобождение от идеологического тоталитаризма, которого постепенно добились русские. Как неявный оппонент Панарина, Курганов мечтает о возвращении фарисейского Чека, когда нарушителю было бы некуда деться, о тотальном идеологизированном обществе, об обществе, где личная свобода отсутствует. Так гуманизм фарисея оборачивается тоталитаризмом. Более того, почтенный питерский философ, преподаватель русской литературы в Финляндии, открыто призывает к проведению в жизнь модели Протоколов Сионских мудрецов. Как и мифические рекомендатели этого политического памфлета начала 20-го века, он начинает с обещаний царства свободы, но приводит в железное ярмо мудрецов, в царство нового тоталитаризма.

Тоталитарные нотки Курганова заметны в его пересказе спора о Талмуде, который шел в русской общественности в 19-м веке после выхода в свет сборника "Мировоззрение талмудистов". Этот апологетический труд, скажем, "Краткий курс талмудизма", подчеркивал приемлемые и затушевывал мало приятные стороны талмудической этики. С подробной критикой апологетов выступил один из интереснейших людей своего времени, знаток Талмуда, Яков Брафман, который родился и вырос в еврейской среде, но затем перешел с позиций Ивана на сторону Алеши, крестился в православную веру и много способствовал развитию прогрессивных идей в ашкеназской этнической среде. (Его ценная "Книга Кагала", подробно документирующая репрессивную деятельность еврейских элит по отношению к обычным евреям и гоям в 18-19 вв. была недавно переиздана и представляет большой интерес для специалистов.)

Казалось бы, классический спор мудрецов, спор Ивана и Алеши. Но, если Курганов легитимизирует позицию Ивана, ставшего, по его словам, евреем-талмудистом, он демонизирует позицию Брафмана, совершившего обратную эволюцию и ставшему православным Алешей. Его критику апологетического "Краткого курса" он именует "доносом", а ответ одного из авторов сборника, Л.Гордона называет вполне по-ждановски (как подходит этот эпитет журналу "Звезда"!) "отповедь антисемиту".

То есть, с точки зрения Курганова, критика христианства суть законное выражение "другой морали", а ответ на эту критику становится "антисемитским доносом". Таким образом, если это еще было неясно, почтенный питерский философ не стоит над схваткой, он — активный борец за талмудическую парадигму, или, точнее, за то, что он считает таковой.

Заглянем в этот спор на уровне фактов. Брафман подчеркивал в своем анализе затушеванные антихристианские мотивы Талмуда. Гордон же, в своей "отповеди антисемиту" (по словам Курганова), утверждал, что "антихристианская тенденция в Талмуде явилась естественной реакцией на многовековое антихристианское отношение христиан к народу Израиля". Курганову это кажется "уничтожающим", "беспощадным разбором". Не знаю, основано ли это суждение на идеологической предвзятости, или на обычном невежестве, ибо Проклятие Христианам, часть молитвы "18 благословений", было сложено Самуилом Меньшим еще в дни жизни св. апостола Павла, до Иудейской войны с Римом в 66-71 годах первого века. Это проклятие — единственное, которое нельзя пропускать во время молитвы (Брахот 19а). А чтобы устранить тень сомнения, скажем, что в Каирской Генизе найдены документы с текстом этого проклятия, относящиеся к глубокой древности, и в них говорятся о христианах прямо и недвусмысленно. Таким образом, Яков Брафман был прав, а Л.Гордон, и вслед за ним Курганов, вводили в заблуждение. Да, "беспристрастной критикой", к которой апеллирует Курганов, у него не пахнет.