День Литературы, 2004 № 03 (091) - [22]

Пожалуй, это самые захватывающие материалы данного номера "Граней",— в публикующемся здесь же дневнике Беллы Ахмадулиной "Нечаяние" уже чувствуется некоторое манерничанье, хотя он и посвящен такой любопытной стороне жизни поэтессы, как ее отношения с глубинной Россией и незамутнённым русским языком. "Я всегда была слухлива к народным говорам и реченьям: калужским и тульским, разным по две стороны Оки",— пишет она, иллюстрируя свою "слухливость" примерами живой русской речи, которой ее в течение нескольких лет потчевала вологодская хозяйка "тетя Дюня", у которой она, соскучившись по русскому северу, снимала часть дома.

Стоит также отметить материал Святослава Забелина "Как драгоценные шкатулки", рассказывающий о Русских Церквях в Европе.

"СИБИРСКИЕ ОГНИ", 2003, № 11.

Проза журнала представлена сразу несколькими окончаниями — романа Станислава Вторушина "Дым над тайгой", цикла миниатюр Владимира Балачана "Вешки" и романа-исследования Станислава Золотцева "Искатель живой воды", а также таежной былью Альберта Урмана "Свирепый секач", к которым примыкают отрывки Алексея Декельбаума из книги о кругосветном путешествии на яхте "Сибирь". Всё это носит традиционный характер и не выпадает из привычного для современной сибирской прозы ряда.

А вот в поэтической тетради одиннадцатого номера "Сибогней" наблюдается явное пристрастие к Мандельштаму и поэтам серебряного века. Как, например, у Станислава Михайлова: "Ну, здравствуй, ласточка, уж век я беспробудно / Не пил, не плакал, не тобой дышал. / Пошли, судьба, вакхического бубна / Безумье сладкое под плёткой в восемь жал..." Или же как у Владимира Светлосанова: "Громада двинулась... надулись паруса... / Редеет облаков... (остановись, цитата! / Прекрасна ты, как в море полоса / Светящейся воды, как "Лунная соната", / Как Млечный путь...) Печаль моя светла... / Печаль моя жирна... Две-три случайных фразы / Меня преследуют... Лежит ночная мгла / На холмах Грузии... Жирны и синеглазы / Стрекозы смерти... Как лазурь черна!.. / О боже, как!.. Одной тобой полна / Печаль моя... — Цитата есть цикада / (Цикуты нет, когда она нужна)". Хотя тут, пожалуй, смешались голоса чуть ли не всех поэтов прошлого, — видно, что автор вообще любит побаловаться строчками из чужих стихов, и надо признать, что это нисколько не портит его собственных творений, а только придает им дополнительную пикантность: "Новосибирск. Хоть имя дико, / Но мне ласкает слух оно. / Здесь я родился и, гляди-ка, / Живу уже давным-давно..." Не знаю, как другие, а я такие стихи читаю с удовольствием. Хотя это, конечно, и не Ляпин.

"СЕВАСТОПОЛЬ", 2003, №№ 19, 20

Севастополь всегда являл собой форпост Российского государства в Крыму, отбивая атаки вражеских эскадр, посягающих на нашу землю, — вот и журнал с таким гордым именем продолжает эту героическую и славную миссию, отстаивая территорию русского языка и русской культуры в условиях откровенно недружественного окружения. Воспоминания об осаде Севастополя в конце 80-х годов XIX века, главы из книги о. Георгия (Полякова) "Военное духовенство России", повесть Владимира Шигина "Штирлиц XIX века", повесть Людмилы Пивень "Ферма кентавров", документальные рассказы о Гумилёве и Высоцком, стихи поэтов Крыма и другие материалы — вот только малая часть того, что составляет богатую и очень мало известную в сегодняшней России литературу крымских писателей, печатающихся в журнале "Севастополь".

"НАШ СОВРЕМЕННИК", 2004, № 1

В этом номере журнала запоминаются, прежде всего, две вещи — это довольно любопытная повесть бывшего военного врача Юрия Пахомова (Носова) "Африканские сны", рассказывающая о впечатлениях автора от семи его поездок в Африку, где, оказывается, постоянно присутствовали наши военные советники и специалисты, участвовавшие во всевозможных военных конфликтах, а также пламенная статья афонского монаха Афанасия "Слово святогорца", в которой он пытается пробудить в нас наши патриотические чувства и подвигнуть хотя бы на какие-то РЕАЛЬНЫЕ действия во спасение Родины. Не могу удержаться и не посетовать на то, что, показывая небывалую гражданскую смелость фактом опубликования столь опасного с политической точки зрения манифеста как "Слово святогорца", редакция "Нашего современника" в то же время не нашла в себе отваги перешагнуть через застоявшиеся художественные принципы и напечатать повесть Юрия Пахомова в ее полном виде — такой, какой я ее читал в рукописи, где автору во время его путешествий по Африке постоянно является образ поэта Николая Гумилёва, ведущего с ним довольно интересные беседы. Ну что же это, право, за страх такой перед всем, что хотя бы на миллиметр выходит за границы единственно допустимого для журнала метода реализма? Всё-таки третье тысячелетие на дворе, литература-то развивается…

Помимо отмеченного, обращает на себя внимание еще большая подборка материалов, посвященных памяти Юрия Кузнецова, и статья Сергея Куняева "Умрёт Толстой. Что тогда?" — хотя, чем ближе к ее финалу, тем дальше автор отходит от того полемического посыла, с которого он свой разговор начинает.