День Литературы, 2002 № 07 (071) - [14]

95% европейского хлеба у нас не сунули бы и свиньям. Чтобы купить нормальную булку, надо хорошо знать город: в одной из нескольких частных булочных пару сортов хлеба можно употребить в пищу без риска оплевать все вокруг. Стоить такой хлебушек будет 3-4 евро. Но даже это полбеды — и эту плохую еду большую часть времени невозможно купить. И крупные супермаркеты, и торговые центры криминально рано закрываются, а по выходным не работают никогда.

Однако же тут едят. Не меньше, чем везде. Работает еще один фактор (главный местный фактор) — жадность. Совершенно нормальная картина, когда в бизнес-районе менеджеры в дорогих костюмах, стоя, а иногда и на ходу, поедают дёнеры — турецкий аналог гамбургеров, только еще быстрее, еще дешевле и намного, намного вредней — о качестве продуктов, из которых изготавливаются дёнеры, не хочется даже думать. Жадность с легкостью отметает заботы о теле: дёнеры споро поедаются повсеместно. Завтракать многим приходится в дороге: в каждом поезде видишь несчастных, с традиционно унылым видом глодающих нечто в бумажном пакетике. "Это" было куплено на вокзале, на лотке: никакого вкуса, но желудок набивается, а благодаря бумажному пакетику хоть не так дешевым маргарином перемажешься. Добавьте кофе, напоминающий настойку на тараканах, — таковы безрадостные завтраки Европы. И такова общая картина бесчинств нечистой силы — искушая, она всегда обманывает.

Дух блуда подпитывается, как известно из "Добротолюбия", духом чревоугодия. Но это, может, у греческих монахов. Здесь же он подпитывается всем подряд. Безбожное атеистическое общество возвело последнее занятие, где еще может появиться отблеск божественного, — в культ. И, уж надо думать, всеми силами постаралось заработать на этом елико возможно больше. На выходе же получилось смраднейшее из социальных явлений Европы — секс-индустрия. Показательно, что развита она так именно здесь. В странах, где сексуальность не обязательно извращена до предела, — взять хоть бы Латинскую Америку — на секс-игрушках, журналах с детишками и всем прочим срамом, чего и упоминать-то ни к чему, — денег так просто не сделаешь. Лишь среди светочей гуманизма так отвратно процветает прелюбодейство. Европа пытается наследовать Древней Греции — так вот с сексом получается хуже всего, вместо полнокровной радости эта индустрия несет в себе ощущение чего-то совсем нездорового, отталкивающего и гнусавого. Хуже всего — в Швейцарии. В Швейцарии вообще хуже всего. Секс-шопы тут даже на бензоколонках — до какой же степени должны дойти проблемы с сексом у нации? Понятно, почему "Пианистка" получила приз в Каннах; если для российской аудитории потуги Ханеке — ерунда и дешевка, то на родине режиссера — острая социальная проблема.

Дети с накрашенными губами — на рекламе, в обнимку с негодяями — на улицах. Печальные старушки в красных витринах. Цюрих переполнен публичными домами и пип-шоу, секс-шопами и не афиширующими себя клубами. Не оставляет чувство, что город населяют лишь лица со сложными сексуальными патологиями. Банковский бизнес, без всякого сомнения, способствует расцвету всех пороков — недаром Цюрих много лет не расстается со статусом героиновой столицы Европы. Нет ничего удивительного и в том, что туда издавна стягивались вурдалаки всех мастей. Город состоит из двух частей: банковского центра и эмигрантского гетто. Атмосфера банковского центра весьма тягостна и гнетуща, примерно как на заброшенном кладбище, что стоит на дурном болоте. Все кафе закрыты в 5 вечера, негде купить даже банку кока-колы. Из магазинов — антикварные и ювелирные, по несколько на каждой улице, тоже закрыты, Другая часть ничем не лучше: это ободранные кварталы, где бродят эмигранты неописуемого вида. Даже милиционеры, работающие на площади трех вокзалов в Москве, за всю жизнь не видали ничего подобного. Подонки, опустившиеся до запредельного уровня, почти цирковые уроды, заполняют узкие улицы гетто.

В Германии (Франкфурте и особенно Гамбурге) тоже полно публичных домов, пип-шоу и тому подобных заведений. Никакой респектабельности в этом бизнесе нет — во всяком случае, в его уличном варианте. Тут обязательно эмигранты-убийцы, героин и джанки-наркоманы. Находиться в этих кварталах не просто невыносимо, но и опасно — криминальные личности так и шастают.

Более или менее прилично, если можно так говорить, в Амстердаме, где к разнообразному греху слишком давно притерпелись. Справедливость некая видится в том, что насладиться прелюбодейством толком не удастся нигде. Секс-шопы вообще сильно напоминают камеры пыток — ремни, крючья. Каких таких демонов изгоняют друг из друга выродившиеся наследники инквизиторов? Девушки, ради которых существует весь балаган, — это в большинстве своем расплывшиеся негритянки за 50. А могло ли быть иначе? Может, дети и получше попадаются, но еще и это выяснять уже никакой возможности нет.

Третий демон — сребролюбие.

Показательно, что если в России и дальше на восток жадность вызывает презрение и осуждение, совсем другой расклад в оплоте гуманизма. Миллионер (а россиянам трудно даже представить себе, насколько богаты наудачу взятые европейцы — ведь социальные пособия не брезгуют получать и обладатели солидных состояний), который торгуется из-за двух центов и убивается неделями из-за потери десяти евро, вызывает уважение. И зависть: ах, нам бы так экономить, так нет же, вот не далее как вчера банку джема купили в дорогом супермаркете!