День Литературы, 2002 № 05 (069) - [22]

Но если роман Уильяма Голдинга написан так, что от него невозможно оторваться, и если новеллу Стивена Кинга читаешь хоть и с холодной дрожью, но тоже на одном дыхании, то идея Сергея Морозова (Магомета) буквально-таки тонет в каких-то нескончаемых, имеющих очень отдаленное отношение к развитию сюжета диалогах и второстепенных, неимоверно засоряющих собой романное пространство деталях. По сути дела, 620-страничный роман Сергея Морозова (Магомета) "Великий Полдень" — это 600 страниц абсолютно фоновой, то есть почти не помогающей развитию сюжета, болтовни персонажей да обширных описаний всяких там побочных "декораций" и только 20 страниц — изложения реальной идеи и ее воплощения героями. Наверное, при каких-либо иных пропорциях это произведение могло бы и вправду обратить на себя внимание и широкого читателя, и российской критики. Наверное, при изрядном ужимании, сокращении и избавлении романа от массы перегружающих его диалогов и ненужных описаний он мог бы и на самом деле составить реальную конкуренцию другим претендентам на звание "Национального бестселлера". Но в том виде, в котором он есть сегодня, — это только 620 страниц скучнейшего чтива, домучивая которые до конца, ловишь себя на единственной горькой мысли: не напрасно ли оказались погубленными деревья, спиленные ради производства нескольких тонн бумаги, пошедшей на печатание этой толстенной книжищи?..

3. ПОСОБИЕ ДЛЯ НЕРАДИВЫХ СТУДЕНТОВ

(О романе Владимира Орлова "Бубновый валет")

Как признался в аннотации к своему роману сам автор, "призывая студентов семинара писать вещи детективные, исторические", он и сам отважился взяться за сочинение такого произведения, положив в основу его сюжета некую маячащую на протяжении всего повествования тайну. В двух словах она заключается в том, что редактор одной из крупных газет дарит главному герою старинную фарфоровую солонку из завещанного когда-то редакции сервиза, и уже получив этот неожиданный презент, имеющий на боку инвентарный номер "57", герой случайно узнаёт, что четверых, получивших ранее точно такие же подарки, "уже убили". Пытаясь разобраться в том, что же таит в себе эта странная солонка, он углубляется в историю, пишет диссертацию, уезжает в Сибирь, женится, возвращается в столицу, встречается со своими бывшими сослуживцами по газете, разговаривает, ест, пьет, занимается любовью и т.д, и т.п. — словом, ведет свою, интересную и важную для него лично, но рутинную и мало увлекательную для читателя жизнь, над поверхностью которой, точно голова Несси над знаменитым шотландским озером Лох-Несс, время от времени возносится та самая фарфоровая солонка с инвентарным номером "57".

К сожалению, удерживать читательское внимание на одной и той же теряющей свое значение детали очень и очень непросто, и где-то с середины книги солонка практически перестает таить в себе какую-либо тайну, ибо становится ясно, что никто никого не убивал и никакой детективной основы в романе нет, а эта дурацкая вещица используется автором как чисто искусственный прием подогрева читательского интереса к весьма скучному и несодержательному роману...

Кто знает, может быть, как пособие для студентов Литературного института (на тему, как сделать роман из ничего) это сочинение В.Орлова и будет иметь какое-то положительное значение, но рассчитывать на то, что оно станет настольной книгой для ВСЕРОССИЙСКОГО читателя, было бы более чем наивно.

Николай Кузин ТОРЖЕСТВО БЕЗЫСХОДНОСТИ

Не скажу, что я безоглядно влюблён в неё, литературу, именуемую мистической, но симпатизирую давно и постоянно. Сначала увлекли Владимир Одоевский и Николай Гоголь, затем полонили Николай Лесков и Леонид Андреев, Михаил Булгаков и Андрей Платонов, Анатолий Ким и Александр Проханов…

Впрочем, первые симптомы такого пессимизма обозначились при чтении романа Владимира Личутина "Миледи Ротман" ("Наш современник", № 3 — 6, 2001), хотя личутинский роман с великой натяжкой можно причислить к лику мистических — он, если воспользоваться выражением самого писателя, "от макушки до пят" слеплен из реалистической глины (но Владимир Бондаренко в статье "Страдания русского еврея", "Завтра", № 42, 2001, определил, что личутинский роман "весь в ожидании мистики"). И коль хоть какие-то приметы "мистического" в романе "Миледи Ротман" присутствуют, то и весь его пессимистический настрой я склонен отнести на счёт этой самой "ожидаемой мистики". Почему?

На этот вопрос полновесный ответ даёт новый роман Александра Проханова "Господин Гексоген". Вот это — произведение действительно мистическое "от макушки до пят".

По первым откликам на роман (см. газету "Завтра" № 48, 2001) можно судить, что прохановское произведение воспринимается как нечто пророчески-апокалиптическое, и с этим трудно не согласиться. Правда, из всех суждений авторов, что изложили своё видение и понимание романа (а среди них — В.Бондаренко, И.Кириллов, А.Бессмертных, Г.Орлов, Д.Тукмаков и А.Фефелов), мне ближе всего мысль, высказанная Д.Тукмаковым: "Всё это слишком высоко и слишком рано для меня". И всё же я тоже рискну поделиться с читателями своим мнением.