День Литературы, 2002 № 05 (069) - [21]

1. КИМ and РУШДИ В ОДНОМ ФЛАКОНЕ

(О романе Дмитрия Липскерова "Родичи")

География мест действия липскеровского романа довольно пестра и широкомасштабна — здесь тебе и заснеженная зимняя Чукотка, и проданная когда-то американцам Аляска, и жаркая африканская пустыня с ее песками, и российский городок Бологое, и матушка Москва с ее знаменитым Большим театром. Время действия — в основном сегодняшнее, хотя есть один эпизод с неизвестно как перенесшимся во времена Иакова и Марии (и в пески северной Африки) белым медведем, которого несколькими десятками страниц ранее малышом подобрал во льдах русского севера уже в наши дни главный герой романа чукча Ягердышка. Хотя действительно ли он главный?.. Да и вообще — нужна ли была в романе сюжетная линия, повествующая о его женитьбе на эскимоске Укле, хождении на Аляску и возвращении домой через Москву?.. Или несколько других линий — о рождении Марией ребенка от белого медведя, о крушении странного вагона с палладиевыми колесами, о воскресающем альбиносе Михайлове и так далее?..

Любопытные (и неплохо читающиеся) сами по себе, все эти линии как-то очень слабо пересекаются друг с другом и не образуют того художественного целого, которое должно было бы работать на раскрытие романной идеи. Практически каждое из русел сюжета живет своей собственной жизнью, и если они каким-то образом и пристыкованы друг к другу, то в основе таких пристыковок лежит вовсе не логика развития романного действия, а единственно — одна только авторская воля.

На первый взгляд, роман замахивается на постижение неразрывной связи сразу между несколькими мирами — между земным и горним, из которого в жизнь Ягердышки то и дело вторгаются духи погибших братьев Кола и Бала, которые бьют ему морду; между реальным и мифологическим, откуда к железнодорожному полотну под Бологое прибегает злобный потомок рожденного Марией от медведя существа по имени Арококо; а также между миром живых и миром мертвых, который несколько раз пытается покинуть загадочный студент-олигофрен-балерон Михайлов, являющийся одновременно еще и кем-то из того же мифологического мира, откуда появился в лесах под Бологим странный лохматый тип Арококо.

В романе много непонятных моментов, которые так и остались до конца не объясненными. Да, честно говоря, необъясненным в романе осталось практически ВСЁ, и это ВСЁ к последним страницам еще и замкнулось в некое сюжетное кольцо, как бы намекая на необходимость повторного прочтения.

Нечто подобное когда-то уже было продемонстрировано в романе Анатолия Кима "Белка", где так же, как в "Родичах", мертвые возвращались после своей смерти в мир живых, животные соединялись с людьми, времена заезжали одно в другое, а религии перепутывались в некий сложный клубок верований. К сожалению, вопрос с художественным переосмыслением различных вер — это одна из самых непростых и "взрывоопасных" тем в литературе, и обращаться с ней нужно очень и очень осторожно. У Дмитрия же Липскерова такого осторожного подхода хватает, похоже, далеко не всегда, и в некоторых случаях создаваемые им переклички с текстами Священного Писания (да и вообще его вторжения в область народных верований) балансируют на той тонкой границе, за переход которой Салману Рушди был в свое время вынесен смертный приговор исламистами. Потому что и Коран и Библия — это вовсе не те книги, на которых стоит упражняться в искусстве сотворения пародий. Даже, казалось бы, самых безобидных...

2. СЛИШКОМ ВЕЛИКИЙ ПОЛДЕНЬ...

(О романе Сергея Морозова [Магомета] "Великий Полдень")

Есть у английского писателя Уильяма Голдинга широко известный роман-притча "Повелитель мух", в котором рассказывается о том, как попавшие в результате авиакатастрофы на необитаемый остров дети, оправившись от страха, начинают организовывать свою жизнь, добывая пищу охотой и рыбалкой и при этом подсознательно повторяя все самые жестокие человеческие законы, подмеченные ими в мире взрослых. Очень быстро у них появляется свой малолетний, но не по-детски циничный и расчетливый "вождь", которого тут же окружают верные слуги, подхалимы и прочие члены свиты, но появляются и конкуренты, с которыми команда "вождя" начинает борьбу не на жизнь, а на смерть...

Роман Сергея Морозова (Магомета) построен на несколько ином фундаменте, и хотя его главными героями тоже являются дети, они живут не на пустынном острове, а в хорошо обеспеченном цивилизованном мире (отец одного из ребят является ни много ни мало, как Президентом России), и затевают они свою "игру во взрослую жизнь" уже не по вине обстоятельств, а вполне осознанно. И выигрышем в этой "игре" должно стать совершение государственного переворота с целью оттеснения своих родителей (и вообще всех взрослых) от управления жизнью страны и захвата президентской власти в свои руки.

Подобная идея в литературе уже в общем-то тоже не нова — достаточно вспомнить довольно жестокую новеллу Стивена Кинга "Кукурузные дети", в которой изображается, как ребятишки одного из отдаленных американских городков устроили себе жизнь без взрослых, принося в жертву некоему кукурузному божеству каждого, кто достигает девятнадцатилетнего возраста.