День длиною в 10 лет - [11]

Что меня в нём привлекает? Во-первых, ещё не изгнившая сущность (у многих здесь это прямо не бросается, а просто кидается в глаза), хотя Сергей досиживает уже 12-ый год в заключении. Во-вторых, мне нравится в нём то, что он не пытается лебезить, заискивать перед начальством. В-третьих, у него сложная судьба, жизнь его помотала, и это своё горе он носит у себя на сердце, не жалуется и не скулит о своих неприятностях первому встречному. Он не болтун, серьёзен, ответственен — это мне в нём нравится!

Смотрю сейчас в окно. Кто-то сказал бы: унылая погода, пасмурно, дождливо, серо. Да, может быть, для кого-то это так и есть. У меня же сейчас совсем другое на душе — тихо так, спокойно. Душа устала и отдыхает! Всё-таки мне немножко грустно и радостно! Я смотрю в окно и думаю, что в один из таких дней мой товарищ освободится и поедет домой. Каким для него окажется тот день — грустным или радостным?

Вспомнился теперь к случаю один из наших с Сергеем разговоров. В последние дни он очень нервничал и переживал по поводу своей предстоящей судьбы. Я, насколько возможно, мне было, понимал его настроение. Он замыкался и не особенно-то хотел общаться. Естественно, мне хотелось его приободрить. Мне не нравилось это его состояние. Но как делу-то помочь я не знал. Поэтому подходил, легонько похлопывал его по плечу и, улыбаясь, говорил ему: «Ничего, Серёга, всё будет хорошо, вот увидишь!»

К моему удивлению, Сергей не всегда воспринимал мои слова правильно. Иногда получалось так, что он злился на меня, полагая, что я над ним подтруниваю. А иногда тоже улыбался в ответ и говорил: «Чего хорошего-то?» Он улыбался, а в глазах читалось глубокое отчаяние, какая-то ужасная «безнадёга». Он постоянно думал о том, что его ожидает впереди, рисовал в своём воображении будущее в мрачных тонах. Любой сценарий будущих событий был наполнен глубоким драматизмом.

— Да что с тобой, Сергей! — говорил я ему. — Оглянись вокруг себя! По крайней мере, сейчас, в настоящее время те мысли, которыми ты отягощаешь свою голову насчёт своего будущего — какими бы они не были — это только лишь твои мысли о том, чего пока в реальном мире не существует. Если что-то и случится в твоём будущем нехорошего и избежать этого не в твоих силах, оставь свои переживания на потом, когда это действительно с тобой произойдёт. А пока наслаждайся тем моментом, который есть у тебя сейчас. Хуже того, что сейчас, уже не будет!

Не знаю, насколько доходил до него смысл того, что я ему втолковывал, но, как показывало его внешнее поведение, толку было мало. Я пытался ему объяснить своими словами то, что у меня осело в памяти из прочитанного в книгах. Например, то, что мир вокруг нас и события, происходящие с нами, сами по себе нейтральны. Наше личностное восприятие — мы сами — окрашиваем их в тёмные или светлые тона, пропускаем исходящую из внешнего мира информацию через собственные, настроенные по собственному усмотрению, фильтры; накладываем эту информацию поверх существующей в нашем сознании «карты» окружающего мира с размеченной на ней шкалой ценностей, с размётками от крайнего неблагополучия до супервозможного счастья!

Однако как тяжело достучаться до человека, который не хочет открывать двери! Действительно, сколько существует в мире людей, столько же существует и мнений; сколько людей, столько и философий, точек зрения, взглядов на жизнь. Это, как в известном, наверное, всем примере про наполненный стакан: для двух разных людей он будет наполовину полон или пуст. Точно также и в случае с погодой. Она сама по себе нейтральна. Для кого-то она хороша, а для кого-то плоха — всё дело только в том, как человек, пропуская эту информацию через свои фильтры, воспринимает её.

Во время бесед с Сергеем я заметил кое-что за собой. Когда я пытался изменить его точку зрения на складывающуюся ситуацию, приободрить его, я находил, как мне казалось, именно те нужные слова, которые могли бы его переубедить, и в тот же самый момент те же самые «убедительные» слова не оказывали никакого воздействия на меня самого. Хотя устойчивость моего морального состояния тоже оставляла желать лучшего. Воистину: тяжело достучаться до человека, который не хочет открывать двери!

Эмоциональное состояние человека в заключении известно: самые тяжёлые периоды срока — первые и последние дни. Они психологически травмируют заключённого: вначале — трудное привыкание к новым условиям экстремальной жизни в неволе, новой обстановке, обстоятельствам, затем человек «ныряет» в сомнамбулическое состояние и успокаивается — привыкает. В конце срока волей-неволей приходится «выныривать». И это состояние оказывается тем болезненнее, чем менее был готов к нему освобождающийся. Вероятнее всего, причина последующей череды (чередования) «срок — воля — новый срок» как раз и заключается в том, что неразрешенные узлы напряжений социально-экономического, морально-культурно-нравственного характера, растущие пропорционально длительности отбывания наказания и последующих сроков, не были своевременно распознаны и разрешены.

Жизнь скоротечна и даётся лишь единожды. Упущенное не наверстать — увы! — никогда. В безрассудной погоне за «лёгким счастьем», способным компенсировать потерянное, уплывает и последняя надежда на достойную жизнь. Ужасно, когда твоя ветреная лёгкая жизнь накладывает отрицательные последствия на жизнь близких тебе людей. Человек — общественное существо, живёт в социуме, собственно, его поступки, так или иначе, налагают отпечаток на судьбы окружающих. Кошмарнейшее разочарование постигает на склоне лет тех, кто не задумывается о прошлом и будущем, существуя одним сегодняшним днём. «Разбитое корыто» в известной сказке Пушкина — метафора, за которой скрывается жесточайшая реальность.