День-день! - [6]

— Ай–ай–ай, как вам не стыдно подглядывать?

— А мы не подглядывали. Прямо посреди пляжа под светлой луной — это они нам сами себя показывали.

Мисс Рукер поставила поднос и вернулась в гостиную. В висках у неё стучало. Что же ей делать? Бессовестные — прямо на глазах у прислуги. Стыд какой… Она должна что‑то сделать — да, да, обязательно должна! Она вышла на веранду, громко хлопнув дверью. Может быть, они услышат её, хотя в глубине души она надеялась, что не услышат. Она спустилась по тропке и, подходя к пляжу, к водорослям в лунном свете, стала насвистывать. Она шла к лодке. Что она им скажет? Она не знала. Но что‑то скажет, что‑то короткое и злое. Луна ясно очертила их фигуры. Они, вероятно, её услышали, потому что отодвинулись друг от друга, и мистер Олдкирк зажёг сигарету. Они сидели, прислонившись к лодке.

— Да это же мисс Рукер! — воскликнул Олдкирк. — Идите к нам загорать под луной!

Она опустила на них глаза, чувствуя, как пересыхают губы.

— Мне казалось, я должна сказать вам, что служанки на вас смотрят, — выговорила она.

Наступила ужасная тишина. Потом, когда Олдкирк сказал: «Ну–ну» и стал подниматься, она повернулась и ушла… Надо было их проучить! Хоть теперь эта дрянь задумается!

В гостиной она села у стола, опустила голову на руки и сделала вид, что читает. Что теперь будет? Дверь хлопнула, и мисс Лейвери вошла в прихожую, под свет.

— Мисс Рукер, — позвала она. Голос её чуть дрожал.

Мисс Рукер встала и медленно подошла к ней, с лёгким удовольствием отметив, как побледнело её лицо.

— Слушаю вас.

— Ты грязная шпионка, — прошипела та, повернулась и медленно пошла наверх по лестнице.

Она не нашлась что сказать — ни слова!.. Лицо горело. Да, все подумают, что это она сама!.. Она снова села с книгой на колене… Она готова была убить эту женщину!.. Где сейчас мистер Олдкирк? Она должна его увидеть и сказать ему прямо в лицо, что завтра же уедет. Да, завтра же! В четверть десятого. Пусть наймут себе другую сиделку. Ужас! Она вдруг почувствовала, что дрожит. Отчего она дрожит? Просто возмущена. Возмущена и возбуждена — но не боится. А кого ей бояться? Мистера Олдкирка? Вздор!.. Она стала читать. Слова казались большими, холодными и бессмысленными, а между предложениями были целые мили. «Она сказала, он сказал, и она сказала с жестокой улыбкой». Трень–трень–трень–трень–трень проклятые сверчки! Где же, где же, ради Бога, мистер Олдкирк?.. Может быть, ей пойти прогуляться и встретить его на пляже? Нет. Он сразу всё поймёт. Он вспомнит, как она дотронулась до него в воде. Она должна подождать, притвориться, будто читает.

«Слепой протянул свою бледную немыслимо чуткую руку, понимавшую так, как понимают глаза. Он дотронулся до её лица, и она отпрянула. Его указательный палец ощутил шрам слева, на её челюсти и двинулся по нему легко, нервно, сверху вниз — в истерической радости. «Мари, — воскликнул он, крошка Мари! "

Какая чушь!.. Подумать только, что миссис Олдкирк всю жизнь уверена, будто Берт терпеть не может мисс Лейвери! Дальше некуда. Просто некуда. «Вот почему я взяла её в экономки». Но, может быть, она всегда знала?.. Какая же она хитрая, миссис Олдкирк!.. Очень, очень может быть… Невероятный дом!

Она услышала шаги на веранде, вскочила, выключила свет, оставив гостиную в полутьме. Она его встретит в прихожей… Ступила два шага, а когда хлопнула дверь, остановилась. Она увидела его в дверях, высокого и вальяжного. Он всматривался, наморщив лоб, в её сторону, и, кажется, не видел её.

— Мисс Рукер, вы здесь?

— Да.

Он зашёл в тёмную комнату, и она неуверенными шагами двинулась к нему. Он наклонился, они стояли друг против друга, наступила пауза. В проёме освещённой двери высился его огромный силуэт.

— Я хотел поговорить с вами, — произнёс он смущённо и мягко. Я ждал, пока мисс Лейвери пойдёт спать.

— Ах!

— Да… Я хотел извиниться перед вами. Это всё, наверно, вас сильно огорчило.

— Нет, ничуть, уверяю вас… Ни в малейшей степени.

Голос её ослабел, и она опёрлась рукой о край стола.

— Я не сомневаюсь, что это именно так. Простите меня, пожалуйста… Мисс Лейвери, вы знаете, — и он проглотил странный смешок: как будто хотел что‑то сказать и не смог.

Что же за этим? Вдруг на неё нахлынула волна небывалого счастья.

— Я думаю, мне лучше завтра уехать, — сказала она, отведя глаза в сторону. — Думаю, так будет лучше.

— Вздор, дорогая моя мисс Рукер, и не думайте об этом… Зачем вам уезжать?

Сердце её колотилось так сильно, что она совсем перестала соображать, а лишь слышала, как оно бьётся тяжко и часто.

— Мне кажется, что так было бы лучше.

— Да почему же? Нет ведь никаких причин… Ни одной.

Она не ответила, и он продолжил:

— Такого больше не случится — вот это я вам обещаю!

Он опять засмеялся, но на этот раз, будто думая о чём‑то другом, чём‑то забавном, что вот–вот должно случиться… Может быть, он смеялся над мисс Лейвери?

Мисс Рукер сделала неуверенный шаг, чтоб обойти его. Но он протянул руку. Рука сжалась на её запястье. Другой рукой он привлёк её к себе. Она отстранилась, но лишь чуть.

— Пожалуйста, — попросила она.

— Пожалуйста, что?

— Отпустите меня.