День Чёрных Звёзд - [31]

— Что прекратить? — не понял Ит.

— Ну вот это… вот что вы сейчас делаете… вот вы оба… не говорите больше ничего, я ж раньше времени сдохну…

— Ничего не понимаю, — признался созидающий.

— А ты за окошко выгляни, — посоветовал Ри и тоже заржал. — Про пальцы в глаз — это было последней каплей. Мы тут вторые сутки… понимаешь ли… смеемся. Ходим и смеемся. Все. Даже Скрипач.

— А что там такое?

— Да ты выгляни…

Ничего не понимающий Ит подошел к панорамному окну. На фоне огромного, похожего на виноградную гроздь звездного скопления висел катер Сэфес. Ит перевел непонимающий взгляд на Ри.

— Это наш, что ли? — спросил он.

— Не-а. Это не наш…

И тут до Ита стало потихоньку доходить.

— Так получается…

— Ага, — отсмеявшийся Леон вытер рукавом выступившие из глаз слезы. — Это собственной персоной Стовер. Со товарищи. Когда капсула открылась, и мы вышли на орбиту, нас ждали… эти вот.

— И?

— Ну, он сделал, что хотел. Он попробовал нас атаковать.

— Чего? — недоуменно спросил Ит.

— Поясняю для только что проснувшихся, — Таенн потряс головой и откашлялся. — Этот придурок попробовал на катере Сэфес атаковать секторальную станцию Безумных Бардов. Догадываешься, с каким результатом? В общем, он атаковал, а мы сидели, пили пиво и смотрели на это представление. Через пару часов атаковать ему надоело…

— …и он пошел на таран, — закончил Морис. — Это было позавчера. Единственный, кто не оценил шутки, это Скрипач. Но Ри его быстро успокоил, к его чести сказать.

— В общем, мы пока думаем, что нам делать дальше, а эта шваль упрямо требует переговоров, — закончил Леон. — Все бы ничего, но, боюсь, в нынешних условиях от него будет очень трудно отвязаться.

— Как он нас вообще нашел? — с удивлением спросил Ит. — Мы же сами не знали, куда нас вынесло.

— А вот тут веселье кончается и начинается нечто гораздо более серьезное, — Морис сел за стол, остальные последовали его примеру. — Ит, Стовер на полном серьезе утверждает, что ты — гермо. И что он нашел нас благодаря тому, что станцией во время последнего «шага» управлял, оказывается, не Ри, а ты. Ит, прости, но мы вынуждены повторить вопрос, который уже задавали… не мы. Кто ты такой?

Ит замер. Ри сидел, уставившись куда-то в угол зала, а вот Таенн и Леон смотрели теперь на него, не отрываясь.

— Я не знаю, — тихо ответил созидающий. — Правда, не знаю. Я не вру! Теперь… после этого всего… я помню гораздо больше. Да, больше, — Ит опустил голову. — Но чья это память, я сказать не могу. Например, я знаю, что у меня на спине — длинный и очень некрасивый рваный шрам. Это так? — спросил он в пространство.

— Так, — подтвердил искин.

— Я помню, как получил этот шрам. Вернее, помню фрагменты, обрывки. Помню, что была осень, и небо… прозрачное, почти белое… Помню дорогу, покрытую асфальтом, помню запахи — бензин, листья, что-то горячее… помню свое отчаяние, а потом — чудовищную боль. И еще почему-то — женское лицо и какие-то цифры рядом с ним. Но кто такой тот человек, который все это пережил, я не знаю. Ни как его зовут, ни сколько ему было лет, ни когда и где это происходило.

— А что такое «бензин»? — спросил Морис.

— Топливо, аналог горючего «зога», имеющий более высокое октановое число, — не задумываясь, ответил Ит. — Это горючее используют в мире, где мы подобрали Скрипача. У «зога» октановое число всего пятьдесят восемь, а бензин…

— Ясно, не продолжай, — Таенн задумался. — А тот мир, в котором это происходило… этот мир — человеческий или рауф?

— Человеческий, — уверенно сказал Ит. — Я же говорю — женское лицо, цифры рядом. Что это такое, не знаю.

— Ит, понимаешь, проблема в том, что ты сейчас стал… в тебе появилось гораздо больше от гермо, чем было раньше, — осторожно начал Морис. — Генетически ты целиком и полностью человек. Уж прости, но искин это проверил. Мы его попросили, так что на железку не ругайся потом, ладно?

— Значит, оно и раньше было? — спросил Ит.

— Стовер утверждает, что он заметил это сразу. Ненависть, знаешь ли, порой действительно бывает полезной.

— Спасибо, — едко сказал Ит.

— Не надо, созидающий, — попросил Морис. — Мы не вашу эту «интригу» играем, а пытаемся разобраться в очень и очень серьезной проблеме.

— Ты им рассказал, что ли? — с негодованием спросил Ит, поворачиваясь к Ри. — И тебе спасибо, в таком случае!

— Это ты им рассказал, когда бредить начал, — огрызнулся Ри. — Помолчи и послушай, ребята сейчас дело говорят.

— Стовер, конечно, редкостная мразь, но то, что в тебе действительно есть черты рауф, он разглядел еще тогда, когда мы этого сделать не сумели, — продолжил Морис. — Ит, скажи, пожалуйста, ты в своих воспоминаниях полностью уверен?

— В каких именно? — не понял созидающий.

— Семья, детство, учеба.

— Ну да, конечно, — заверил Ит. — Тем более, что это все могут сотни людей подтвердить, которые меня с рождения знают.

— Вот это как раз не важно, про людей. Важно — что помнишь ты. Ты сам.

Созидающий задумался. Растерянно посмотрел на Мориса.

— Да все я помню, — сказал он уже не столь убежденно. — И братья, и отец… и мама… Что вам еще нужно, чтобы я вспомнил? Дом, улица, мир? Что?

— Морис, когда мы с ним впервые встретились, это был вообще другой человек, — неожиданно вступился за Ита Ри. — Понимаешь, вот я смотрю не вашими глазами, а своими собственными. Другой он был! Совсем другой!!! Заторканный забитый трус, у которого через слово «извините» да «пожалуйста». Разве что не заикался. А сейчас…