День Благодарения - [4]

— А Фрэнк вроде на ходу подметки рвет. Как всегда. Весь в меня. С ним все будет в порядке.

Он отхлебнул виски и посмотрел на меня:

— Так чего вам надо, Тон? Или мне называть вас Тони? Мы же все знаем, какие вы, англичане, тонные. То есть любите воображать себя такими. Нет, Тон, по-моему, звучит в самый раз. Так что, Тон?

— Кстати, о том, что звучит в самый раз. Может, вы перестанете сыпать словечками вроде «на ходу подметки рвет» и остальными в том же духе. Вы ведь имеете диплом университета Беркли, Люси мне говорила. Не играйте со мной в кукурузного деревенщину.

— Извините, пожалуйста. Только живя тут среди тех, которые живут тут, как-то приспосабливаешься к их манере выражаться.

Он встал и шагнул ко мне. И тут свет потускнел.

— Ветер, — объяснил Аллен, нависая надо мной. — Когда он стихает, напряжение падает. Ну-ка, разрешите снять с вас плащ. Здесь жарко жуть. Жутко жарко, хотел я сказать. Страшно жарко. Ужасно жарко. Гнетуще жарко. Ну и прочее дерьмо.

— Спасибо, нет.

— Поверьте, вам без него будет лучше.

— Мне вполне хорошо.

Он молча помедлил, потом вернулся в свое кресло.

— Кстати, для справки, я ни в каких университетах не обучался. Остался, как говорится, за бортом средней школы.

— От Люси я слышал другое, — сказал я, а свет снова стал ярким.

— Вполне понятно, потому что я ей этого не говорил. Но я ведь старался залезть к ней под юбку, понимаете? А первое правило торговли — «не охаивай товар». Если покупательнице по вкусу то, что она видит — и позвольте сказать вам, так оно и было, — то ваша обязанность как продавца поддержать ее решение. Заверьте ее, что она сделала правильный выбор. Что я и сделал, хотя, может быть, и использовал некоторую гиперболу. Вы когда-нибудь видели гипербол, Тон? Это похлеще бейсбола.

— Не могли бы мы вернуться к теме?

— Это к какой же?

— Завещание.

— Что еще за завещание?

— Я обсуждал с детьми, как нам следует распорядиться наследством.

— Люси оставила завещание? Чтоб мне! Вот уж не думал, что она выберет время для этого. Полагаю, она оставила все ребятишкам.

— «Все» практически сводится к дому. Им обоим по трети, остальное мне.

— Вот как? Неплохо для вас. Он же теперь должен стоить четверть миллиона, не меньше. Когда мы его купили, он был, как говорится, бросовым. Но демографическая обстановка с тех пор немножко изменилась.

Мы с Люси несколько месяцев назад оценили дом. Риэлтер сказал, что нам следует запросить за него двести семьдесят и рассчитывать продать его минимум за двести пятьдесят.

— Вы, видимо, хорошо осведомлены.

— Недвижимость — еще одно мое маленькое хобби. Однако, насколько я понял, мне не причитается ни цента, так при чем тут я?

— При том, что Клер, Фрэнк и я должны решить, продавать ли дом сейчас, обналичить его или нет, из чего, разумеется, следует, что мне надо немедленно подыскать другое жилье… или пока подождать. И тут играет роль, что именно они могут ожидать от вас, или же вообще ничего.

— Как так — ожидать?

— Что ваши дети получат по вашему завещанию?

Даррил Боб Аллен лениво потянулся.

— Ну, сказать вам правду, у меня все как-то руки до завещания не доходят. Я планирую пока еще поболтаться здесь.

— Естественно. Это мы все планируем. Но факт остается фактом: вы можете умереть в любую минуту. Даже сегодня ночью. Вам это знать не дано.

— Вы имеете в виду — человеку?

— Какому человеку?

— Человеку знать не дано? Или мне, лично, конкретно знать не дано?

— Я просто пытаюсь установить, на что могут рассчитывать дети. Ведь мы оба хотим для них самого лучшего, Даррил?

— О, конечно!

Он вздохнул и повел рукой вокруг:

— Вот, собственно, все, что у меня есть. Если им это требуется, то бога ради. Я хочу сказать, ведь никого другого не имеется и они получат все и без всякого завещания.

— Других наследников у вас нет?

Он качнул головой — краткое исчерпывающее движение, которое жутковато напомнило мне Люси. Наверное, она переняла это движение у него. Или он — у нее.

— И все? — спросил он.

— Что — все?

— Вы проделали весь путь сюда ради этого? Черт, мы могли бы выяснить все это, когда я позвонил вам из города.

Он наполнил свою стопку.

— Но на самом-то деле вы приехали по другой причине, верно?

— А какая другая может быть у меня причина?

Он осиял меня улыбкой сквозь бороду лесоруба.

— Вы приехали посмотреть на меня.

— И зачем же это мне?

— Не спорю, тут я строю догадки. Но вы только что потеряли жену, так? Я ее тоже потерял, но довольно давно. И у меня было время свыкнуться с этим. К тому же я имел ее дольше и в лучшей форме. Но ваше горе еще свежее, как говорится, и знали вы ее всего несколько лет. Так что кусочек ее, который вы знали, был вроде верхушкой айсберга. А теперь айсберг утонул. Помните бородатый анекдот? «Титаник» столкнулся с айсбергом. Айсберг не пострадал». О чем бишь я?

— Вы спросили, почему я приехал сюда сам. Ну, в частности, для передышки. Последние недели были очень напряженными.

— Могу себе представить. Послушайте, я искренне сожалею, что не выбрался на похороны.

— Похорон не было. Для них необходимо тело.

— Ну, так на заупокойную службу или как там. Но мне показалось, что вышло бы неловко.

— Очень тактично с вашей стороны.