Демонтаж - [24]
Почему трупы погибших лежат на берегу Дона? Да, Куликовское поле расположено в районе реки Непрядва, которая впадает в Дон, но не так близко от него, чтобы у трупов хватало сил добегать до его берега самим. А в «Задонщине» же весьма недвусмысленно указывается место битвы — «на берегу Дона».
Нравится это или нет, но весьма многое указывает на то, что некую битву на берегу Дона, описанную другим автором задолго до 1380 года, искусственно переделали в «Куликовскую».
В «Задонщине» красной нитью через все произведение проходит желание русских князей отомстить за «великую обиду».
«Брат Андрей, не пощадим жизни своей за землю Русскую, и за веру христианскую, и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича!»
«То ведь сошлись русские сыновья с погаными татарами за свою великую обиду».
«…а сыну моему Якову лежать на зеленой ковыль-траве на поле Куликовском, на речке Непрядве, за веру христианскую, и за землю Русскую, и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».
Исторические источники в один голос утверждают, что за два года до Куликовской битвы в 1378 году Дмитрий Донской одержал сокрушительную победу над мамаевым войском на реке Вожже. Те же источники сообщают, что одной из главных причин похода Мамая на Русь в 1380 году являлась именно обида за поражение 1378 года. Но обида гложет не русских, не князя Дмитрия. Обида как раз таки гложет Мамая. Русские, наоборот, ликуют и воодушевляются прошлой победой. О какой же тогда обиде русских постоянно напоминает «Задонщина»?
Если предположить, что данное произведение в своем изначальном варианте повествует о том, как залесские князья идут на Дон мстить за что-то половцам, тогда в словах о «великой обиде» прорезается смысл. А детальный анализ произведения указывает, что именно так все и было.
«Словно бурей занесло соколов из земли Залеской в поле Половецкое!»
«И сказал ему князь великий Дмитрий Иванович: “…А воеводы у нас надежные, а дружина в боях испытанная, а кони под нами борзые, а доспехи на нас золоченые, а шлемы черкасские, а щиты московские, а сулицы немецкие, а кинжалы фряжские, а мечи булатные; а пути нам известны, а переправы для них наведены… ждут воины себе чести добыть и имя свое прославить”».
Мог ли на самом деле Дмитрий Донской произнести слова: «а дружина в боях испытанная»? Ведь, как нас убеждают, русское войско состояло из множества дружин с разных концов Руси. А князь Дмитрий почему-то ведет речь об одной дружине. Несомненно, в первоначальном варианте произведения некий князь (очевидно, из Залесской земли) ведет свою дружину на Дон. Поэтому он так уверенно говорит о том, что «дружина в боях испытанная». Ясно, что Дмитрию Донскому эти слова принадлежать не могли.
Выражение «а пути нам известны» может принадлежать воеводе, который искал врага и которому удалось установить его местонахождение. Изначальный вариант «Задонщины» содержит описание нападения одной русской дружины на племя кочевников, а не защиту от них целого государства. Об этом свидетельствует и выражение «ждут воины себе чести добыть и имя свое прославить». Речь в данном случае не идет о защите от супостата или христианской веры. Добывают честь и прославляют имя в набегах на чужие территории. Возможно, половецкие, так как в произведении неоднократно упоминаются Половецкие земли.
«…богатыри и удальцы русские хотят ударить на великие силы…»
Надо ли доказывать, что слово «удальцы» не применяется к защищающейся стороне. Оно подтверждает, что речь идет именно о набеге.
«Уже ведь те соколы и кречеты и белозерские ястребы за Дон скоро прилетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым. То ведь были не соколы и не кречеты, — то обрушились русские князья на силу татарскую».
«…за Дон скоро прилетели и ударили…» — свидетельство быстроты набега. Опять никак не вяжется с длительным собиранием сил по Руси, выездами в Сергиев Посад и поступенчатым выдвижением войск Дмитрия Донского с остановками в Коломне, Девичьем монастыре и обустройством сторожевых застав. Автор постоянно восхваляет стремительность русского похода, то бишь набега.
А название «белозерские ястребы» недвусмысленно намекает, что речь идет не о собранных по всей Руси войсках, а о конкретной дружине из города Белозерска Залесской земли.
Главная цель похода русских в изначальном варианте «Задонщины» весьма характерно проглянулась в «опубликовании» результатов Куликовского сражения:
«Теперь уже русские сыновья захватили татарские узорочья, и доспехи, и коней, и волов, и верблюдов, и вина, и сахар, и дорогие убранства; тонкие ткани и шелка везут женам своим. И вот уже русские жены забряцали татарским золотом».
Во как?! «И вина, и сахар, и дорогие убранства». Судя по перечню предметов, которые отобраны у поганых иноплеменников, те готовили грандиозное празднество. Может, призовые скачки или свадьбу?
Русские войска, как мы помним из официальных сообщений, с Куликова поля после битвы никуда не отлучались и татарские улусы не обирали. «Похоронивши своих убитых, великий князь с своим ополчением не преследовал более разбитого врага, а вернулся с торжеством в Москву…» Следовательно, весь скарб, начиная от татарских узорочий и кончая тонкими шелками, мамаевцы приперли с собой. Как же в этом случае неприличные верблюжьи морды с вином и сахаром портят героическое лицо знаменитой битвы!
Авторы считают, что российской государственности более не требуется оставаться единственным «держателем» истории. Обслуживание идеологического обрамления правящей верхушки теперь не является обязанностью науки истории. Основой проведения исторических исследований должна стать беспристрастность.Намеренное искажение истории влечет потерю духовных основ населения и, как следствие, его вымирание.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.