Демонтаж - [23]
Называли ли еще кого-нибудь летописцы «неразумными»? Называли. И не раз. Например, Святослава Храброго, сына Ольги, приверженца славяно-арийских Вед, гонителя христиан:
«Сын же ее великий князь Святослав, яко зверь был обличием… не смыслил, не разумел, во тьме ходя и не желая видеть славы Господа… зверским нравом живый».
Вот именно таких людей обычно летописцы и называли «неразумными». Примечательно, что «неразумные» народы составляли целый «столп нечестия в Русской земле». Столп нечестия из неразумных народов в Русской земле — это весьма и весьма крупное историческое явление. Просто так обойти вниманием это явление историки себе явно не позволили бы. Раз обходят — значит должна быть причина. И причина эта весьма внушительна и существенна.
Последний вопрос. Автор восхваляет Дмитрия за то, что он «не примкнул к нерадивым народам». Требует ли это восхваления для столь благочестивого человека? Святой христианин не примкнул к каким-то нерадивым глупцам? Как видим, летописец считает, что ТРЕБУЕТ! А что, была вероятность подобного «примыкания»? Кажется невероятным, но была, дорогой читатель. И не просто «была», и скорее всего не «вероятность». БЫЛО ЭТО САМОЕ ПРИМЫКАНИЕ! Когда дойдем до получения ярлыков на великое княжение, вполне в этом убедимся.
Задонщина
Не менее значительным «памятником Куликовского цикла» считается «Задонщина». Хотя высказывается предположение, что свое название «Задонщина» произведение получило в более позднее время. Наиболее вероятным заглавием общепринято считать «Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая». Время создания относят к осени 1380 года.
Правда, всегда идет оговорка, что дошедшие до нас записи песни-слова о задонской битве, возможно, сделаны в XVII веке, и существует множество их вариантов, так как записывались с голосов певцов-сказителей в территориально разных районах, но время создания установлено точно — осень 1380 года.
«Задонщина», в отличие от «Сказания о Мамаевом побоище», является, несомненно, литературным произведением. В качестве примера можно привести такие строки:
«Вот уже, братья, подули сильные ветры с моря к устьям Дона и Днепра, принесли грозные тучи на Русскую землю, из них выступают кровавые зарницы, и в них трепещут синие молнии».
Язык «Задонщины» богат яркими сравнениями, аллегориями.
«Вспомним давние времена, восхвалим вещего Бояна, искусного гусляра в Киеве. То ведь вещий Боян, перебирая быстрыми своими перстами живые струны, пел русским князьям славы…»
«Тогда гуси загоготали и лебеди крылами заплескали. Нет, то не гуси и не лебеди крылами заплескали: то поганый…»
Но высокая художественность данного произведения весьма особенная. С самого начала чтения «Задонщины» читающего не покидает чувство легкой чертовщинки. Постоянно портят настроение какие-то нестыковки.
«…царь Мамай стоит у быстрого Дона, пришел он на Русь и хочет идти на нас в Залескую землю».
Здесь, например, четко указывается, что Мамай хоть и пришел на Русскую землю, но она ему не нужна, его интересует только Залесская земля, то есть район Ярославля.
«А уж гибель их (войск Мамая) подстерегают крылатые птицы, паря под облаками, вороны неумолимо грают, а галки по-своему говорят, орлы клекочут, волки грозно воют, а лисицы брешут, кости чуя.
Русская земля, ты теперь как за царем за Соломоном побывала».
Причем здесь Соломон? К чему такие резкие переходы? В тексте регулярно всплывают обрывочные фразы, не имеющие связи с остальным произведением.
А вот БЛАГОСЛОВЕНИЕ Донского Сергием Радонежским ОПЯТЬ ОТСУТСТВУЕТ! Дальше не лучше:
«Не туры возревели у Дона великого на поле Куликовом. То ведь не туры побиты у Дона великого, а посечены князья русские, и бояре, и воеводы…
Пересвета-чернеца, брянского боярина, на место суда привели. И сказал Пересвет-чернец великому князю Дмитрию Ивановичу: «Лучше нам убитыми быть, нежели в плен попасть к поганым татарам!» Поскакивает Пересвет на своем борзом коне, золочеными доспехами сверкая, а уже многие лежат посечены у Дона великого на берегу.
И говорит Осляба-чернец своему брату старцу Пересвету: “Брат Пересвет, вижу на теле твоем раны тяжкие, уже, брат, лежать голове твоей на траве ковыль…”»
Неподготовленного читателя может постичь отпадение челюсти до полного вывиха. Ведь неоспоримой истиной является то, что богатырь Пересвет открывает Куликовскую битву поединком с печенегом (или татарином) Челубеем. Здесь же Пересвет появляется в середине битвы, к тому же оказывается старцем. Но если Пересвет хоть с опозданием, но все же появился на Куликовском поле, то Челубей демонстративно проигнорировал битву.
Непонятно, почему брянского боярина Пересвета, сверкающего золочеными доспехами, называют чернецом (монахом)? У чернеца не может быть ни боярского титула, ни, тем более, золоченых доспехов. Это вещи взаимоисключающие друг друга. Похоже, кому-то очень хотелось превратить Пересвета в чернеца, но при этом «не выкидывать остальных слов из песни». Подобные нестыковки могут возникать только в случае искусственного наложения одного повествования на другое.
Авторы считают, что российской государственности более не требуется оставаться единственным «держателем» истории. Обслуживание идеологического обрамления правящей верхушки теперь не является обязанностью науки истории. Основой проведения исторических исследований должна стать беспристрастность.Намеренное искажение истории влечет потерю духовных основ населения и, как следствие, его вымирание.
В середине 80-х годов на Дальнем Востоке началось строительство огромного завода азотных удобрений. Рядом с ним планировалось возведение города Бонивур, в котором жили бы строители и работники завода. Так сложилось, что последний город СССР, да и предприятие, спутником которого он должен был стать, не были достроены. Они так и канули в Лету вместе с Советским Союзом и почти стерлись из людской памяти, если бы не хабаровский путешественник и блоггер, член Русского Географического Общества Александр Леонкин.
Книга «Атлантида. В поисках истины» состоит из пяти частей. Перед вами четвертая часть «Истина рядом». Название части присутствует в основном заголовке потому, что является ключевой. Собственно, с размышлений главного героя Георгия Симонова о личности Христа книга начинается, раскрывая своё содержание именно в четвертой части. Я не в коей мере не пытаюсь оспорить историю, довести её своими фантазиями до абсурда, а лишь немного пофантазировать, дать какие-то логические объяснения с помощью экспорта в неё инородного объекта из будущего.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.