Демонический барон - [7]

— Каролина, ты готова? — нетерпеливо спросила полногрудая девица, влетев в комнату. — Как я выгляжу? Ты думаешь, на балу будет мистер Фоллсуорти? Господи, хоть бы ему понравилось мое платье!

Джина явно не стремилась затеряться в толпе, напротив, мечтала привлечь к себе внимание. Ее ярко-розовое платье выгодно подчеркивало и оттеняло румянец, а декольте обнажало пышный бюст ровно настолько, насколько это приличествует девушке, впервые выходящей в свет. И завершало ансамбль чудесное гранатовое ожерелье.

Каролина ласково взглянула на сводную сестру. Разные вкусы и характеры не мешали их дружбе, равно как и то, что леди Ханскомб откровенно предпочитала свою дочь хрупкому созданию, полученному в придачу к сэру Альфреду.

— Я вполне готова. Джина. Ты выглядишь прекрасно, дорогая сестрица, и можешь не сомневаться, что Гидеон Фоллсуорти приедет на бал. Он не упустит возможности повидаться с тобой; во всяком случае, до сих пор он появлялся на всех приемах, которые посещала ты, милочка. Жаль, что я не питаю восторга к этим шумным ночным сборищам.

— А я просто без ума от балов у Элмаков. Как хорошо, что мамочка выводит нас в высшее общество! Думаю, нас столь радушно принимают там и благодаря старым связям твоей покойной матушки. Ведь одна из патронесс — ее родственница! И хлопочет она, конечно, в основном из-за тебя!

Каролина этого не отрицала: ее мать, первая леди Ханскомб, пользовалась влиянием в свете. По общему мнению, Луизе Хикс чертовски повезло, что сэр Альфред Ханскомб решил столь быстро утешиться с ней после смерти первой супруги.

Девушки вышли из спальни Каролины и спустились к ожидавшей их леди Ханскомб. Она удовлетворенно оглядела их, радуясь тому, что ее родная дочь явно выигрывает на фоне блеклой падчерицы. Луиза Ханскомб не питала антипатии к Каролине и с негодованием отвергла бы упрек в том, будто не исполняет своего долга по отношению к падчерице. Однако она опекала трех родных дочерей и двух сыновей, поэтому уделяла Каролине не больше внимания, чем возможно в таких обстоятельствах.

— Поторопитесь, девочки! Лошади застоялись! — воскликнула леди Ханскомб громовым голосом, совершенно неуместным в гостиной. Высокая и дородная, леди Ханскомб не отличалась особым умом, поэтому не могла в должной мере оценить таланты и тонкую натуру падчерицы. Их отношения основывались на взаимных обязательствах и, лишенные любви, постепенно чахли. Рассеянность мечтательной Каролины выводила Луизу из себя, а резкий голос и Придирки мачехи вгоняли девушку в трепет. Порой бедняжка даже начинала заикаться, а потому предпочитала отмалчиваться.

В отличие от сестры Джина либо не замечала упреков матери, либо открыто возражала ей. Каролина же моментально исчезала и не возвращалась до окончания перепалки. В Лондоне скрыться было сложнее, чем в загородном имении, поэтому приходилось терпеть все выходки леди Ханскомб и помалкивать.

Ханскомбы арендовали дом на Адам-стрит — не самый респектабельный, зато и не слишком отдаленный от Кинг-стрит. К Элмакам они поспели вовремя — не гак рано, чтобы выказать нетерпение, и не так поздно, чтобы произвести впечатление пресыщенных особ. Просторный вестибюль поражал воображение впечатлительных гостей и вселял в них уверенность в том, что они очутились в самом изысканном обществе. Вошедших оглушали звуки оркестра; глаз радовали столики с пирожными и прохладительными напитками. От Каролины, однако, не укрылось, что пирожные далеко не лучшего качества, а кто-то из скрипачей фальшивит. Вечер начался так же, как и предыдущие балы, на которых побывали девушки. Кавалеры приглашали дам на танец, вдовы и невостребованные девицы болтали, сидя в креслах в большой гостиной, а прочая публика фланировала по дому, высматривая сценки для новых сплетен или кандидатов для выгодных партий.

Гидеон Фоллсуорти подскочил к Джине, пригласил ее на сельский танец и просил оказать ему честь и танцевать с ним затем вальс. Зная, что он может лишь дважды танцевать с избранной им дамой, Гидеон постарался оказаться с ней в паре, когда оркестр заиграет новый модный австрийский вальс, сразу покоривший Лондон. Консервативные господа старшего поколения не одобряли это новшество, находя его бесстыдным. Но молодежь привела в восторг возможность обниматься на публике.

— Вы чудесно выглядите сегодня, мисс Джина! Позвольте вас пригласить! А вас, милая мисс Ханскомб, умоляю зарезервировать за мной следующий танец, — улыбнулся молодой человек. Несколько полноватый Гидеон не хватал с неба звезд, но был добр и приятен в общении. Он был убежден, что Джина — самая очаровательная и милая девушка на свете. Ее мать благоволила к наследнику отличного имения в Линкольншире и потому надеялась, что Гидеон со дня на день нанесет визит сэру Альфреду и попросит руки Джины. Этот брак представлялся Луизе хоть и не блестящим, но вполне достойным.

Едва счастливая парочка удалилась, Каролина села рядом с леди Ханскомб и окинула рассеянным взглядом танцующих. Ей доставляло удовольствие наблюдать, как выделывают замысловатые па нарядные люди, и слушать музыку. Дав волю воображению, она даже мысленно сочиняла вариации танцевальных мелодий. Каролина могла бы просидеть в одиночестве весь вечер и остаться довольной. Чтобы кавалеры не докучали ей, она разработала особую тактику поведения, благодаря которой ее никогда не приглашали на второй танец. Правда, все же нашелся один упрямец — молодой человек с крупными и редкими, как у кролика, передними зубами. Он проникся симпатией к Каролине, но она отвадила и его, сказав, будто ее свирепый папаша желает, чтобы дочь осталась старой девой и служила ему утешением в старости. Сэр Альфред был бы искренне удивлен этим, поскольку с трудом различал своих дочерей и постоянно повторял, что мечтает поскорее выдать их замуж.