Демон пучины - [15]

— А есть у него слабые места? — Киммериец готовился к бою, его интересовало все, что касалось соперника.

— Единственное, что, может быть, тебе пригодится — это то, что Демон, хоть и посещает землю, не может находиться на суше долгое время. И всегда его появлению предшествует появление каменной руки, которую ты уже видел на болоте. Что касается борьбы с Од'О — насколько я знаю, для человека он неуязвим. Из магов нашелся только один безумец, который пытался что-то сделать…

— Ты?

— Я. Но и я знаю свои пределы. Я ведь тоже не бессмертен, хоть и возрождался не раз. Я победил Панору, несколько раз крупно насолил Октогируму, но с самим Од'О никогда не встречался. Однажды, по молодости, решил весь мир от него избавить… Да нет, не хочу рассказывать, крепко я тогда получил.

Конан разочарованно покрутил головой. Немного же он узнал об Од'О.

— Как он хоть выглядит, этот повелитель пиявок?

— По-разному. — Гардевир задумался. — Не знаю, что он представляет собой в океане, но на земле — это, чаще всего, небольшого роста старик. Внешне — даже симпатичный, с тихим добрым голосом, но очень злыми глазами.

Гардевир вдруг хлопнул ладонью по колену:

— Вот еще, чуть не забыл: его любимое развлечение — миражи.

К вечеру киммериец сделал небольшое открытие: их лодкой кто-то управлял. Нет, она слушалась весла, поворачивала и причаливала, где нужно, но, предоставленная сама себе, шла строгим неуклонным курсом, почти посередине реки, благополучно минуя заводи, водовороты и завалы. «Действительно, не заблудишься», — подумал Конан, но со слугой наблюдениями делиться не стал, по-прежнему, считая своего попутчика обузой. Зубник и сам так думал, недоумевая, зачем королю понадобилось брать его с собой. «Я и плавать-то не умею», — повторял он про себя уже двадцатый раз, с опаской глядя за борт. Целый день они почти не разговаривали, отчего-то как злясь друг на друга, две мыши в мышеловке.

Вечером Конан немного смягчился. Никакого жилья в округе не было, и он решил заночевать прямо на берегу. Зубник быстро разжег костер, ненадолго отлучился в лес, откуда принес пригоршню каких-то корешков и листьев, побросал все это в котелок, откуда сразу пахнуло пряностями, наломал хлеб, нарезал сушеное мясо и почтительно отошел к лодке. Все было сделано ловко и аккуратно. Король с удовольствием поужинал и подобрел:

— Иди, поешь, лекарь, — насмешливо позвал он. От наблюдательного взгляда киммерийца не ускользнуло, что Зубник панически боится воды. Он с таким страхом весь день глядел на воду, словно ожидал появления чудовищ. Трудно было найти более неподходящего спутника для похода к Демону океана.

Слуга охотно принялся за еду, нарочно сев спиной к Хороту.

— Послушай, — не выдержал Конан, — ты что, воды боишься? Сам же рассказывал, как с братом рыбу в реке ловил, тогда не страшно было?

— Да не-е, чего ее бояться, — сконфуженно отозвался Зубник, — что я, дикарь какой?

— Не ври, в лодке сидел ни жив, ни мертв, да и сейчас отвернулся. Боишься! — Конану почему-то доставляло большое удовольствие подтрунивать над простым парнем.

— Ох, господин, да вода-то сама не страшна, только люди всякие нехорошие портят ее. И вот еще что я вам скажу, — Зубник подвинулся к королю с таинственным видом. — Странная стала река, — он чуть скосил глаза в сторону и понизил голос — Живая будто.

От таких откровений Конан чуть не расхохотался.

— Ладно уж, спи на берегу, а я пойду в лодку, не люблю на голой земле спать. — Конан взял теплый плащ и стал устраиваться на ночлег. Деревянное дно лодки, конечно, сильно проигрывало в сравнении с королевской спальней, но устраивало киммерийца чуть больше холодной земли и влажной травы. Он укрылся с головой, еще немного послушал, как у костра что-то бубнит себе под нос Зубник, и провалился в тяжелый тревожный сон.

Вот он бежит куда-то, задыхаясь горячим воздухом, нос забит пылью, глаза режет от яркого света. Нужно спасаться, но усталые ноги подгибаются, он падает. Вокруг сидят и лежат изможденные люди с худыми скорбными лицами, все осуждающе смотрят на него.

Конан лежит головой на коленях у какой-то женщины, мягкими ласковыми руками она гладит его лоб и монотонно приговаривает:

— Спи, спи, вода унеси… — и чуть покачивает, убаюкивая.

Истошный крик ворвался в сон Конана. Тут же вскочив, он схватился за нож и огляделся. Его действительно качало. Киммериец точно помнил, что вечером они с Зубником вытащили лодку далеко на берег, сейчас же вокруг плескалась река. На носу происходила какая-то возня, оттуда снова послышался крик. Стряхнув остатки сна, Конан бросился вперед. Обезумевший от страха Зубник, стоя по пояс в воде, пытался удержать лодку, которую уносило течением. Он орал благим матом, но канат, привязанный к носу лодки, из рук не выпускал.

Вдвоем они быстро вернули своенравную лодку на место, а окоченевший Зубник еще долго дрожал, сидя у костра и кидая злобные взгляды на реку. Конану тоже не спалось. Если это происшествие не простая случайность, то вывод напрашивался один: их хотели разъединить. Может, и впрямь этот деревенский лекарь не так прост, как кажется? К тому же верный слуга, который, позабыв свои страхи, спасает короля. Киммериец оценивающе посмотрел на Зубника, прикидывая, стоит ли посвящать его в свои планы. Парень не задает вопросов, но и у него, похоже, с водой свои счеты. Конан уже открыл рот, чтобы окликнуть слугу, но заметил, что тот заснул.