Демон Максвелла - [20]

Но, похоже, в этой колоде оставалось еще два джокера. Когда мне остается перепилить всего несколько волокон, на дороге раздается грохот машины, которая, визжа тормозами, останавливается у нашего почтового ящика, дает задний ход и поворачивает к нашему дому. Перед тем как заглохнуть, двигатель издает громкий рев, и корова бросается вперед, прямо на беспомощного теленка.

Бетси с детьми бросаются за коровой, а я в сторону машины. Из нее высыпает шумная компания с лающим псом. Это представители крупнейших молокозаводов Орегона, которые, подвыпив, решили проверить, как поживает знаменитая коммуна, а пес — отвратительная немецкая овчарка — торжествует по поводу количества куриц, которых можно будет придушить при случае. Я быстро избавляюсь от них, и они с грохотом и проклятьями в мой адрес удаляются на север — «Лысый брюзга! Старый хлыщ!» — после чего я возвращаюсь на болото.

Корова вернулась к теленку и снова вылизывает его. Бетси шепотом говорит, что, кажется, все в порядке. Мы отползаем к дому и идем мыться. И прежде чем лечь, Бетси еще раз выходит посмотреть, как там мать и дитя.

— Она с ним. Но он все еще не встает.

— Наверное, устал. По крайней мере, у меня уже никаких сил не осталось. Давай ложиться, пока еще что-нибудь не стряслось.

Утром теленок был на том же месте, где мы его оставили, только мертвый. Когда я поднял его на руки, то почувствовал, что у него сломано несколько ребер. Кто знает, когда это произошло? То ли во время родов, то ли когда на него налетела испуганная мать. И кто в этом виноват? Авен-Езер? Или поведение герефорда? Расположение звезд и планет? Или просто так выпали карты?

Я похоронил его рядом с останками его двоюродной бабки Красотки. Рядом с огромным холмом, расцветающим синими и желтыми крокусами, которые мы посадили там прошлой осенью, появился еще один маленький холмик. Я еще не решил, что мы посадим на нем. Может быть, первоцветы.

Пошли, Стюарт, а то у меня уже все ноги промокли. Спокойной ночи, Авен-Езер. Ложись и скажи девочкам, чтобы они не беспокоились. Скажи, что это была просто лисица в темноте.

На следующий день после смерти Супермена

Измочаленный, с трясущимися руками, он бродил по своему кабинету над амбаром, роясь в книгах, бутылках, паутине и осиных гнездах в поисках своих очков с цветными стеклами.

Это были специальные очки. И они были позарез ему нужны. До самого полудня он откладывал поход в поле, потому что воздух был пропитан отвратительным, разъедающим глаза дымом. Уже на рассвете, еще до того как у него начали слезиться глаза и пульсировать гайморовы пазухи, еще до того, как он поругался с этими туристами во дворе, он уже чувствовал, что такой ужасный день можно пережить, лишь вооружившись розовыми очками. Они, безусловно, смогут скрасить все удары судьбы, — уговаривал он себя.

Проходя мимо окна, он слышал настойчивое и недоуменное, душераздирающее блеянье овцы, искаженное расстоянием и раскаленным воздухом. Он отдернул штору и, прикрыв рукой глаза, выглянул наружу. За чертополохом и вьюнками он не мог разглядеть ягненка, но три черных ворона по-прежнему были на месте. Они кружили над канавой, споря о том, что кому достанется. Еще дальше в зарослях ясеня виднелась привязанная блеющая овца, а за изгородью спины двух удалявшихся туристов. А дальше уже мало что можно было различить. Вершина Нибо выглядела лишь смутным контуром в клубах стелющегося дыма. Не более чем намек. Она напоминала японскую акварель — одинокая вершина, едва обозначенная на серой бумаге чуть более темными чернилами.

На ферме поразительно тихо для этого часа. Привычные дневные звуки словно сдерживаются в преддверии взрыва. Однажды в новогоднюю ночь так с полминуты кричала большая птица, прежде чем Бадди подпалил фитиль и выстрелил из своей пушки, а на прошлой неделе она издала лишь несколько звуков перед первым ударом молнии, которая с оглушительным грохотом расколола металлическое небо.

«Вот бы разразилась гроза», — подумал Дебори. Его бы устроили даже визгливые крики павлинов. Но вокруг продолжала царить тишина. Только звук радио, стоящего на столе. Он оставил его включенным, чтобы послушать новости, но пока из него доносилось только пение Барбары Стрейзанд: «В ясный день» и т. д. Отлично — мелькнуло у него. А потом, заглушая музыку и отдаленные сетования овцы, раздался еще один звук — высокий жалобный вой, свидетельствующий о безутешном горе. Он с трудом определил его источник. По дороге от шоссе мчался маленький розовый автомобиль — одна из этих новомодных малолитражек, названия которых ему никак не удавалось запомнить. Их называли по именам животных — кобра, норка, рысь — но кем бы она там ни была, главное, что у нее были неполадки с коробкой передач. Она промчалась мимо фермы Олсона, дома Берча и рванула сквозь дымку дальше с таким пронзительным визгом и диким вихлянием, что бедные туристы были вынуждены соскочить с обочины дороги в траву. Блондин показал ей вслед средний палец, а чернобородый разразился ругательствами. Наконец машина с визгом промчалась мимо амбара и исчезла из виду. Дебори отошел от окна и вернулся к своим рассеянным поискам.