Демон-любовник - [5]

Возвращаясь в отель, я миновала риелторское агентство «Брауни». У входа висел список выставленных на продажу домов. Просмотрев его, я с удивлением обнаружила, что недвижимость здесь даже еще дешевле, чем я ожидала. Прелестный викторианский дом с пятью спальнями в Фейрвике стоил примерно столько же, сколько однокомнатная квартирка на Манхэттене. И я невольно задумалась, сколько запросят за «Дом с жимолостью».

Стало моросить, и я машинально ускорила шаг. К тому времени, когда я добралась до гостиницы, дождь еще не разошелся в полную силу, и я, перебежав через дорогу, сквозь прореху в изгороди принялась разглядывать очаровавший меня дом. Лицо на фронтоне, казалось, смотрит прямо на меня. Капли дождя, струившиеся по его щекам, до ужаса смахивали на слезы. Внезапно дождь хлынул как из ведра, и я припустила к дому. Взлетев на крыльцо, я остановилась и отряхнулась, как мокрая собака, не желая оставлять лужи на связанных крючком домотканых ковриках, которыми Диана застилала полы. Деревянная ступенька у меня за спиной слабо скрипнула. Я резко обернулась: как ни странно, на крыльце не было ни души — только дождь, настолько сильный, что, казалось, между мною и улицей повисла толстая серая штора, которую яростно дергал и тряс ветер. На какое-то мгновение сквозь пелену дождя мелькнуло лицо — странно знакомое, только где я могла его видеть? Не дав мне времени вспомнить, оно исчезло, словно смытое потоками воды. Только тогда я сообразила, где я его видела, — это лицо было вырезано на фронтоне «Дома с жимолостью».

Эффект остаточного изображения, твердила я себе, лежа на слишком мягкой для меня кровати и прислушиваясь к дождю, который весь вечер лил не переставая. Я так долго разглядывала ту маску — ничего удивительного, что потом она померещилась мне в струях воды. В конце концов, лицо обычно запоминается лучше всего. Тем более такое лицо — широко расставленные темные глаза, брови вразлет, высокие скулы, орлиный нос и полные губы. Как правило, подобные лица намертво врезается в память. Даже много часов спустя, стоило мне закрыть глаза, как оно вновь вставало передо мной.

Я с трудом разлепила глаза. Меня клонило в сон, но мы с Полом условились, что я позвоню ему около девяти; учитывая разницу во времени, мне нужно было продержаться до полуночи. В конце концов, я позвонила без четверти двенадцать, решив: а вдруг он вернется пораньше. Так оно и случилось.

— Привет! — сказал он. — Как собеседование?

— По-моему, хорошо. Думаю, они меня возьмут.

— Правда? Что, вот так сразу? Как-то необычно.

Мне показалось, я услышала нотку ревности; то же самое было, когда мне предложили место в Колумбийском университете, а ему нет, и еще когда издательство предложило напечатать мою диссертацию — почти сразу же после того, как его собственная не прошла рецензию.

— И что ты им скажешь, если предложат?

— Не знаю. Пока не представляю, как смогу тут жить… да и глупо уезжать из города, если ты рассчитываешь на следующий год искать себе там работу. Наверное, лучше отказаться.

— Хм… может, лучше потянуть время, пока не получишь предложение получше? Кстати, это далеко от города? Всего пара часов? Ну, так я смог бы выбираться к тебе на выходные.

— Не два, а все три, да еще по горным дорогам, — перебила я. — Жуткая глухомань. А живу я в гостинице под названием «Харт-Брейк». — Я произнесла это по буквам, и Пол рассмеялся в трубку. — Кстати, я тут набрела на одно место, которое местные называют «Дом с жимолостью»…

— Постой, дай-ка попробую угадать… наверное, там на лужайке повсюду игрушечные коровы, а местный бар носит гордое название «Капля росы», да?

— Не коровы, олени, — зевая, пробормотала я.

— Да, могу представить! Жуткое местечко! Держу пари, зимой там в трубах замерзает вода. И все-таки советую не сжигать за собой мосты — успеешь это сделать, когда получишь приглашение из Нью-Йоркского универа. Думаю, ты сможешь потянуть время.

Мы еще немного поговорили и распрощались. Не успела я повесить трубку, как меня захлестнуло уныние, такое же непривычное для меня, как влажный воздух, просачивающийся в комнату через открытое окно. Вероятно, виной тому была разлука и неуверенность в том, что готовит нам будущее: ни я, ни Пол не знали, сможем ли мы быть вместе всегда или лишь во время каникул. С другой стороны, мы ведь оба заранее знали, что так будет. Недаром мы еще на последнем курсе поклялись, что никогда не поставим друг друга перед выбором: карьера или совместная жизнь. В конце концов, мы с Полом справлялись лучше, чем большинство наших друзей, и к тому же вероятность того, что уже на следующий год мы будем вместе, была достаточно велика. В этом смысле логичнее было бы подождать, когда придет предложение из Нью-Йоркского университета. Если утром декан Бук предложит мне остаться в Фейрвике, я скажу, что подумаю, после чего позвоню этим тугодумам в Нью-Йорк — сообщу, что мне предлагают другую работу. Может, это их немного подстегнет.

Итак, решение принято. Словно гора свалилась у меня с плеч — можно было с легким сердцем лечь спать. Уже засыпая, я лениво подумала, что надо бы встать и закрыть окно, иначе утром на полу будет лужа… но встать уже не было сил.