Демон глубин - [3]

Наверху клубились и сбивались облака, а разрезающие небо голубые и розовые молнии осветили тропу. Обувь слуг зашуршала по песку: тропа, как и пляж, состояли не из мелких песчинок, а крошечных кусочков драгоценных камней. Вдоль тропы вместо булыжников лежали драгоценные камни, что сейчас терзали острыми гранями тело Сайласа. Шел дождь: морось создавала в сумраке многоцветный блеск и едва видимые радужки. Промокшие до нитки Норвик и братья с хрустом камней следовали за ними.

Когда Сайласа волокли сквозь окружающую замок рыбацкую деревню, он снова позвал на помощь. Его полный недоверия и ужаса голос почти растворился в шумах бури, а те рыбаки и их жены, что слышали его мольбы, открывали свои двери, но делали они это не для того, чтобы помочь ему или своим соплеменникам, но чтобы молча наблюдать за происходящим. Дети же подходили к окнам, чтобы посмотреть, как тащат горбуна.

Жалобный голос Сайласа затих. Люди Эрзаца не помогут ему. Их жизнь была идиллией, и они не хотели, чтобы она была запятнана присутствием того, кто напоминал им о потенциальном уродстве или несовершенстве. Даже те рыбы, у которых был хоть малейший намек на изъян в чешуе и плавниках, или чей вкус не оправдывал ожиданий, выбрасывались. Однако, островитяне не запятнали бы гниющей рыбой и зловонием разложения свои инкрустированные драгоценными камнями хижины и серебряную береговую линию.

Когда Сайласа Шелдрака, сопровождаемого Родриком, Хирном и мастером Норивком тащили по каменистой почве, присущей центральной части острова, к нему пришла ошеломляющая мысль — он скоро умрет. Почувствовав боль от сломанных костей и разбитой головы, он застонал. Наконец, его губы вновь зашептали обращенные к братьям жалкие мольбы и молитвы.

Чем ближе они подходили к лишенному растительности гроту, куда из поколения в поколения, дабы избавится от ненужных вещей, приходили островитяне, тем ухабистей становилась тропа.

— Родрик, — всхлипнул Сайлас, когда слуги отпустили сеть на скалистом краю грота. — Хирн. Братья, умоляю вас. Не слушайте этого безбожного священника. Посмотрите на меня. Я с вашего клана. Ваша родня. Я — Сайлас.

Когда в небе над ними сверкнула молния и, словно песня, раздался гром, Сайлас увидел своих братьев. С их напряженных скул стекали капли. Они были полны решимости и собирались с духом. Вонзив свой посох в землю, мастер Норвик посмотрел на них, а потом перевел свой взгляд на Сайласа.

— Ты — несовершенная вещь, — проговорил Норвик. — Непригоден для этого царства. Мы предназначены небесам и должны восседать с великим Зигмаром. Ты не будешь препятствовать нам.

Зная, что братья не смогут решиться отдать приказ, он кивнул слугам. Они, подняв сесть с обеих сторон, начали раскачивать, словно младенца в колыбели, Сайласа. Он кричал, когда сеть качалась взад и вперед над краем обрушившейся пещеры. Даже сверкающая молнии не смогла осветить ее грязные глубины. На мгновения Сайласа посетила мысль, что это все какая-то ужасная шутка или же кошмар. Что сейчас священник, слуги и его братья разразятся хохотом или же, когда солнце зальет окно, он проснется в своих покоях.

А потом он резко упал.

Он погружался во тьму. Падая сквозь червеобразный грот, он мельком увидел края скалы и людей, что бросили его умирать. Из-за окутывающей его конечности сети он не мог даже взмахнуть руками. Оставалось лишь приготовился к концу…

Сайлас Шелдрак упал.

Свет бури померк.

Темнота поглотила его.

Обо что бы не ударился Сайлас, это точно был не камень, и это была не морская вода. Все еще завернутый в сеть, он отскочил от чего-то мягкого и влажного. Вокруг Сайласа жидкость била фонтаном. При каждом движении в его груди скрежетали сломанные ребра. Он был дезориентирован в темноте, но у него возникло ощущение, что он катится вниз по какому-то склону. Его уши наполнились жужжанием потревоженных мух. Каждый вдох давался с трудом. Но не это было самым страшным: из-за невыносимой вони каждый глоток воздуха превращался в пытку. Окруженный стаями роящихся вокруг него черных жирных мух и холодной слизью, хлещущей по его кувыркающему телу, Сайлас падал вниз, пока, наконец, не упал на самое дно — но по инерции он покатился дальше и окунулся в холодную воду.

Какое-то время, он лежал на вонючей отмели. Принц недоверчиво моргнул: было чудом, что ему удалось остаться в живых. Грот был наполнен гнилью и поглощен мраком. Сайлас слышал свист буйных волн и шипение разбивающихся брызг. Из дыры в потолке и наполовину погруженного в море входа в расщелину вспышки молний проникали в похожую на комнату пещеру. Отвратительное, забытое место.

Свет бури также показал причину, по которой Сайласу удалось выжить. Он упал вниз через всю пещеру, приземлившись на, годами выбрасываемые в грот островитянами, гору из обломков и рыбы. Он был насквозь пропитан маслянистой жидкостью и стекающими по его телу внутренностями рыб. От него воняло, как от недостойного небесного царства, но все же он был благодарен миру за эту колоссальную груду разлагающейся плоти.

Сайлас выпутался из рыбацкой сети и выбрался на мелководье. Сжимая сломанные ребра и прижимая к себе мучительно болевшую сломанную руку, он сидел на каменистом полу грота. И все же он был еще жив, и ирония обстоятельств не ускользнула от него: усмехнувшись, он посмотрел на гору гнили, которой ему было суждено стать. Истерический смех сорвался с его морщинистых губ. Он замер у него в горле, когда гора хихикнула в ответ.