Демон абсолюта - [41]
Фахри окружил Медину траншеями, защищал все места, откуда был возможен обстрел города, усилил охрану железной дороги, удвоил гарнизоны у пунктов водоснабжения, установил среди них маленькие посты, которые имели связь с патрулями…
И все же он не мог защищать девятьсот километров или ждать новых подкреплений, которые были пригвождены на севере с тех пор, как англо-египетская армия вышла на Газу. Он установил действующую оборонительную цепь от Эль-Уэджа: она была протянута из Медины до Тебука, в двухстах километрах к северу от Эль-Уэджа, люди Фейсала не добрались до нее; и более слабая цепь — от Тебука до Сирии.
Выступления англичан из Эль-Уэджа все же могли стать исключительно трудными; однако восстановление постоянного сообщения между Мединой и Дамаском, оставившее без цели наступление на Эль-Уэдж, развязало руки Фахри. Но, поскольку продолжение похода позволяло достигнуть железной дороги между Тебуком и Сирией, на мало защищенном участке, вся старательная оборона Фахри под великим солнцем пустыни могла защитить лишь те рельсы, до которых поезда из Дамаска уже не доходили.
Требовалось, чтобы Лоуренс обеспечил себе помощь северных племен, чтобы вылазки могли как можно скорее распространиться на их территории, и чтобы можно было установить там базу, севернее, чем Эль-Уэдж.
За племенами билли начинались племена атийе; их вождь пришел, чтобы клясться в верности арабскому движению. Прибрежные ховейтат собирались взять два последних турецких порта на Красном море (слишком плохие, чтобы стать базами) и присоединились бы к армии, когда она перешла бы в наступление; дальше они встречали бы одну из групп племен, с которыми больше всего считались в Аравии, руалла, под командованием Нури Шаалана. Нури был одним из великих повелителей пустыни, равный шерифу Хуссейну, ибн Сауду и Идриси. Он с тридцати лет правил своими кочевниками, хотя они его не любили — он стал эмиром, убив двух своих братьев; он был сюзереном на землях до Тигра, и Лоуренс переговорил с его вассалами перед сдачей Кута. Его благожелательное отношение к арабскому делу было несомненным: гвардейский корпус Фейсала, взятый в заложники в Дамаске, бежал к нему. Его старший сын был послан эмиром как заложник, на превосходной кобыле; и с одним из его подручных прибыло много сотен боевых верблюдов. Для похода на Эль-Уэдж у Фейсала было не больше четырех сотен….
К нему были направлены послы.
Он не восстал бы сам, поскольку турки владели дорогами на Багдад и Дамаск, от которых зависело его племя.
Но он властвовал над долиной Сирхан, длинной цепью пальмовых рощ с колодцами, которая связывала его столицу, Джауф, в чистой пустыне, с Джебель-Друз в Сирии. Эта «дорога» в триста километров позволяла сдерживать турецкую армию в Палестине; по ней эмиссары Фейсала могли добраться до восточных ховейтат, чьи территории делали достижимой ближайшую цель Лоуренса, какой бы она ни была.
Центральные ховейтат пришли, чтобы засвидетельствовать свое почтение; прибрежные — в тот же день, с трофеями, взятыми в двух портах. Оставались восточные, первые по своим боевым качествам, и по престижу своего вождя, Ауды.
Он был самым великим воином севера, последней фигурой арабского рыцарства. Среди прибрежных ховейтат и руалла его власть была такой же, как у Нури — между Сирией и Тигром, у Фейсала — в Центральной Аравии. Его двоюродный брат и десять главных его сторонников пришли засвидетельствовать почтение Фейсалу от его имени.[299] Но с Аудой нельзя было вести переговоры заочно…
Центральные ховейтат были в состоянии кровной мести и с ховейтат Ауды, и с руалла. Фейсал должен был принимать каждого вождя племени отдельно, размещать одновременно один или два новых лагеря для гостей, предусмотрительно разделенных городом… Наконец, перед ним встречались вожди этих заклятых врагов. Платы за кровь в Аравии не существовало вовсе; Фейсал уплачивал ее; и не останавливался, пока не уверял кредитора, что он получил должное, должника — что он не заплатил ничего, и обоих — что они поладили на очень почетных условиях. Эмир знал каждое племя от Мекки до Дамаска; заботился о нем, равным образом пользуясь инстинктом и мыслью, в своем аристократическом стиле превосходно исполняя эту роль Правосудия, которая позволяла ему править теми, кого он судил, более глубоко, чем феодальные почести, которые он получал от них. Наконец, он мог принять от каждого торжественную клятву на Коране: «ждать, пока он ждет; идти, когда он идет; не повиноваться ни одному турку; относиться дружелюбно ко всем, кто говорит по-арабски, будь они из Багдада, из Сирии или из Аравии; ставить независимость превыше жизни, семьи и земных благ»[300].
«Дороги на Веджх полнились роями посланников, добровольцев и великих шейхов, скачущих, чтобы принести нам присягу на верность».[301]
Но в начале марта Клейтону были переданы срочные сообщения, которые получило его командование в Каире: в них впервые объявлялось о прибытии особого курьера.
Он привез текст инструкций Джемаль-паши Фахри. Хотя шифровальная служба не могла перевести все целиком, они смогли разобрать приказ направить всю турецкую армию из Медины и с юга на палестинский фронт.
Предлагаемая книга – четыре эссе по философии искусства: «Воображаемый музей» (1947), «Художественное творчество» (1948), «Цена абсолюта» (1949), «Метаморфозы Аполлона» (1951), – сборник Андре Мальро, выдающегося французского писателя, совмещавшего в себе таланты романиста, философа, искусствоведа. Мальро был политиком, активнейшим участником исторических событий своего времени, министром культуры (1958—1969) в правительстве де Голля. Вклад Мальро в психологию и историю искусства велик, а «Голоса тишины», вероятно, – насыщенный и блестящий труд такого рода.
Разыскивать в джунглях Камбоджи старинные храмы, дабы извлечь хранящиеся там ценности? Этим и заняты герои романа «Королевская дорога», отражающего жизненный опыт Мольро, осужденного в 1923 г. за ограбление кхмерского храма.Роман вновь написан на основе достоверных впечатлений и может быть прочитан как отчет об экзотической экспедиции охотников за сокровищами. Однако в романе все настолько же конкретно, сколь и абстрактно, абсолютно. Начиная с задачи этого мероприятия: более чем конкретное желание добыть деньги любой ценой расширяется до тотальной потребности вырваться из плена «ничтожной повседневности».
Роман А. Мальро (1901–1976) «Надежда» (1937) — одно из лучших в мировой литературе произведений о национально-революционной войне в Испании, в которой тысячи героев-добровольцев разных национальностей ценою своих жизней пытались преградить путь фашизму. В их рядах сражался и автор романа.
Роман Андре Мальро «Завоеватели» — о всеобщей забастовке в Кантоне (1925 г.), где Мальро бывал, что дало ему возможность рассказать о подлинных событиях, сохраняя видимость репортажа, хроники, максимальной достоверности. Героем романа является Гарин, один из руководителей забастовки, «западный человек" даже по своему происхождению (сын швейцарца и русской). Революция и человек, политика и нравственность — об этом роман Мальро.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».